«Но ты же сам все это уничтожил!» — подумал Алан, и в его сердце вновь поднялась волна гнева.

— Завтра утром мы первым делом разошлем пресс-релиз.

«Ты все лжешь, мерзавец! Такой пресс-релиз не будет даже составлен и уж наверняка не будет разослан», — снова подумал Алан, но все же заставил себя улыбнуться.

— Я просто не могу дождаться, когда наконец увижу его.

И в это мгновение раздался рев сирен.

Мак-Криди бросил встревоженный взгляд на своих охранников.

— Что там происходит? — Его голос тонул в этом шуме.

— Черт побери, — проворчал Хенли, снимая с пояса портативный радиотелефон. — Как будто пожарная тревога, а может, взлом помещения. Сейчас я спрошу у Дэйва.

Он отвернулся и начал говорить по телефону. Остальные ждали молча. Наконец Хенли повернулся к ним.

— Все в порядке. Дэйв говорит, что какая-то дама, пьяная вдребезги, пришла и потребовала, чтобы ее проводили к пациенту, а потом пролила свою выпивку на пульт управления.

— Пойдите помогите ему, — сказал Мак-Криди и повернулся к Росси: — А вы подождите снаружи... Я хочу поговорить с доктором Балмером наедине.

Охранник вышел и закрыл за собой дверь, так что сигналы тревоги стали немного глуше.

— По личному вопросу? — изобразил заинтересованность Алан.

— Да. — Сенатор возложил ладони на рукоять своей трости и подался вперед. — Как видите, я нездоров. По вечерам я обычно крепко засыпаю от переутомления. В этот вечер я присутствую здесь только благодаря нечеловеческому напряжению воли.

— В чем же состоит проблема? — поднял брови Алан.

Мак-Криди снял темные очки.

— Вы ведь доктор. Скажите мне, что вы сами думаете по этому поводу?

Алан заметил патологические отеки конечностей, ненормально опухшие веки.

— Глубокая миастения, — заключил он.

— Совершенно верно. Причем прогрессирующая. Я... мне так неловко просить вас об этом, но... я думаю, может быть, вы мне поможете...