Светлый фон

— Вы хотите, чтобы я исцелил вас?

— Да. Если бы вы...

«Только через мой труп!» — хотел было выкрикнуть Алан, но в последний момент сдержался.

— Вы случайно не знаете, когда наступает время высокого прилива, сенатор?

— В 10.18. — Мак-Криди взглянул на часы. — Примерно через тридцать минут.

— Прекрасно. Значит, Дат-тай-ваовскоре начнет действовать.

Дат-тай-вао

— Что-что?

— Целительная сила, сенатор. Прикосновение, которое лечит. Давайте попробуем.

Алан подождал до тех пор, когда его часы показали 9.50. Он сегодня много размышлял о том, что им слишком часто манипулировали. Отныне он намеревался восстановить свое право самому управлять своей жизнью, и именно сейчас настал для этого подходящий момент. Мак-Криди разрушил его карьеру, уничтожил его репутацию, пустил под откос его супружескую жизнь и убедил всех, что доктор Балмер сумасшедший. Но у Алана была возможность решать, в каких случаях и когда применять целительную силу, — единственное, что у него осталось.

Еще и сам не зная, что будет потом, Алан встал и возложил руки на голову сенатора.

В это время в коридоре смолк вой сирен.

* * *

Часы Ба показывали десять часов. Все было спокойно — слишком спокойно. Ни один человек не поднимался и не спускался на этот этаж. Это обстоятельство беспокоило Ба. Если они собирались привести доктора наверх, в апартаменты сенатора, то к этому времени они уже, наверное, должны были бы сделать это.

Одно из двух: либо доктора Балмера повели другой дорогой, либо сенатор сам отправился к нему. Доктор Эксфорд был уверен, что сенатор останется у себя и прикажет доставить Балмера. Что ж, доктор Эксфорд ошибался и раньше.

Номер комнаты доктора Балмера — 719.

Ба стал спускаться по лестнице.

* * *

— Немного перебрали, леди?

Высокий блондин в форме охранника нагло улыбался ей. Он прибыл сюда, чтобы помочь охране восстановить порядок и отремонтировать сигнальную систему. Он расхаживал перед ней как павлин, будучи уверен, что полувоенная форма, в которую он был одет, делает его неотразимым в глазах женщин. Сильвия терпеть не могла мундиры, и в особенности полувоенную форму.