Чем дальше, тем лучше, — подумал он. Блоку никогда бы не пришло в голову, что Майкл спустился по стене замка. Он наклонил голову вбок. Сердце его бешено колотилось, и он знал, что играет в опаснейшую игру, но ему нужно было выиграть время.

— Знаете, я думаю, что насчет комнаты вы почти правы. Здесь действительно можно слышать голос в скором времени мертвого полковника.

— Насмехайтесь надо мной, сколько хотите, барон, — Блок через силу улыбнулся, на щеках у него выступили красные пятна. — Но после нескольких инъекций сыворотки правды вы мне расскажете все.

— Думаю, что я покажусь вам немного покрепче, чем Франкевиц. А кроме того, я не могу сказать вам того, чего не знаю. Ключи я просто взял в моих номерах, а вернул их в пакете вместе с фотопленкой.

— С фотопленкой? Какой фотопленкой? — Волнение стало более заметным.

— Ну, разве я полез бы в ваши номера, не имея с собой ничего, так? Конечно, у меня был фотоаппарат. Тоже предоставленный кем-то из друзей Чесны. Я сделал фотографии со снимков из вашего портфеля. Плюс кое-каких других бумаг, тех, которые похожи на страницы из бухгалтерской книги.

Блок молчал, но Майкл мог сказать, о чем он думал: тайны, сохранность которых лежала на его ответственности, вышли наружу и, вероятно, находятся в пути с курьером в Советский Союз, а «Рейхкронен» — гнездо предателей.

— Вы обманываете, — сказал Блок. — Если бы все это было правдой, вы не раскрыли бы ее так свободно.

— Я просто не хочу умереть. И не горю желанием попасть под пытки. Тем более, что информация уже передана. Теперь вы сделать уже ничего не сможете.

— О, я с вами, пожалуй, не согласен. Могу, и даже очень многое. — Рука его дотянулась до подноса, пальцы ухватили вилку. Он встал рядом с Майклом, лицо его пошло пятнами. — Я сровняю «Рейхкронен» с землей и казню всех от слесаря до управляющего, если это понадобится. Вы, барон, скажете мне все про то, как и где вы встретились с Чесной, маршрут, по которому вы собирались бежать, и все тому подобное. Вы правы: я вас действительно не убью. — Он вонзил зубцы вилки в мякоть левой руки Майкла и выдернул их. — В вас, однако, действительно есть нечто, представляющее для меня интерес. — Вилка опять вонзилась, проткнув плечо Майкла. Майкл дернулся, лицо его покрылось потом. Вилка выдернулась. — А именно: я намерен вас съесть, — сказал Блок и вонзил зубцы в грудь Майкла, пониже горла, — просто как кусок мяса. Я прожую вас, переварю то, что мне понравится, а остаток выплюну. — Он выдернул вилку, зубцы которой окрасились кровью. — Вы можете знать про Стальной Кулак — но вы не знаете, как предполагается его использовать. Никто не знает, где эта крепость, кроме меня, доктора Гильдебранда и нескольких других, чья преданность не подлежит сомнению. И потому ваши русские хозяева тоже об этом не знают, и, значит, не могут передать информацию британцам и американцам, не так ли? — Он воткнул вилку в левую щеку Майкла, потом вытащил ее и попробовал кровь Майкла на вкус. — Это, — сказал Блок, — только первое блюдо. — И выключил лампу.