— Дневной свет? Но это…

— …значит, что на Земле уже рассвело, — взволнованно перебил ее Грейвс. — Мы немного задержались в пути, но какое это теперь имеет значение? Через несколько минут будем на воле. Мы сделали это!

Могенс не спешил разделить энтузиазм Грейвса. Разумеется, он тоже почувствовал облегчение, но мысленно произведя подсчет, пришел к выводу, что, с тех пор как они прошли через врата в церемониальной палате, минуло самое большее два часа. Если даже время здесь текло тем медленнее, чем опаснее развивались события, все равно снаружи не мог настать день.

— Очевидно, в этом мире не властвуют наши законы, — сказал Грейвс, заметив его скептический взгляд. — Не ломай над этим голову, Могенс. Главное, что сейчас имеет значение: мы сделали это!

Могенс отнюдь не был в этом уверен. Серое пятно из размытого становилось все более отчетливым, когда теперь Грейвс не светил туда своей лампой. Но что-то с ним было не так.

Мисс Пройслер снова бросила Могенсу взгляд, на сей раз он прочел в нем неподдельное беспокойство. Он даже усомнился, что она так крепко прижимала девушку к себе только ради того, чтобы дать ей ощущение тепла и защищенности. Возможно, этот жест имел двойной смысл. По меньшей мере, за время их последних злоключений Могенс окончательно понял, насколько сильной натурой оказалась эта женщина — но это вовсе не значило, что иногда и ей самой не требовались поддержка и защита, какими она щедро наделяла всех вокруг.

Барка продвигалась вперед мучительно медленно, как ему казалось. Серое пятно в конце туннеля приближалось с такой неспешностью, будто барка все больше мешкала, чем ближе подходила к цели. Могенс все еще не мог определить, что его так смущает, однако чувство это не только не ослабевало, напротив, крепло.

Пока он боролся с недобрыми предчувствиями, барка все замедляла ход. Наконец, Могенс отвлекся от своих невеселых мыслей и впервые за долгое время оглянулся по сторонам. До сих пор и смотреть было особо не на что. Грейвс во время всего путешествия неизменно направлял луч своего фонаря вперед, чтобы высматривать попадающиеся на пути камни и другие препятствия — правда, толку от этого было мало, ведь на барке не имелось ни весел, ни руля, чтобы сменить скорость или курс, — а теперь он поворотил лампу в сторону, чтобы ее свет растворял слабое свечение в конце туннеля, так что глазам Могенса предстала совершенно иная картина.

Если бы он не видел подземного города и не знал, на что стоит обращать внимание, он бы никогда не додумался, что видит искусственное сооружение, а не естественным путем образовавшуюся пещеру. Время стерло следы тысячелетних иероглифов и рисунков, как не оставило и намека на каменотесные работы и искусно вырезанные линии рельефов. Некогда тщательно отполированные блоки, облицовывавшие стены и свод, за бессчетные столетия покрылись наслоениями известковых пород, были разъедены влагой и солью, и за долгие миллении стали пористыми от плесени, гнили и терпеливого труда микроскопических организмов. Тут и там из потолка вывалились и ушли под воду целые плиты, стены осели и деформировались, так что тот факт, что они еще поддерживали свод, противоречил всем законам природы.