Нора посмотрела на него.

— То есть… убивать?

— А что вы хотите? Стать, как они… или ждать, пока кто-нибудь нас спасет?

— Так или иначе, это убийство, — поддержал Нору Эф. — И вообще, легче сказать, чем сделать. Сколько голов мы сможем отрезать? Нас всего трое.

— Есть и другие способы, помимо разрубания позвоночного столба. Солнечный свет, к примеру. Наш самый могучий союзник.

В кармане Эфа завибрировал мобильный телефон. Он настороженно вытащил его, посмотрел на дисплей.

Звонили из Атланты. Из штаб-квартиры ЦКПЗ.

— Пит О'Коннелл, — сказал Эф Норе и принял звонок.

Нора повернулась к Сетракяну.

— А где они сейчас, я имею в виду, днем?

— Под землей. В подвалах и канализационных коллекторах. В темном нутре города. Иногда в стенах. А чаще всего — просто в земле. Там они предпочитают устраивать гнезда.

— Так… днем они спят?

— О, это было бы очень удобно: несколько гробов в подвале, а там спят вампиры. Но нет, они вообще не спят. В том смысле, как мы это понимаем. Они на какое-то время угомоняются, если наедаются до отвала. Переваривание крови их утомляет. Но ненадолго. Они уходят под землю в дневные часы лишь для того, чтобы не попасть под смертоносные солнечные лучи.

Нора побледнела. Сейчас она выглядела как маленькая девочка, которой сказали, что умершие люди не отращивают крылья и не улетают на небо, чтобы стать ангелами, а вместо этого остаются в земле, отращивают жало и превращаются в вампиров.

— Вы что-то произносили. Перед тем как отрубить им головы. Какую-то фразу на чужом языке, словно бы приговор или заклинание.

Старик поморщился. Произносил-то он для того, чтобы успокоить себя. Чтобы укрепить руку для финального удара.

Нора ждала. И Сетракян понял, что ей необходимо услышать эту фразу.

— Я говорил: «Стригой, мой меч поет серебром». — Он вновь поморщился. — На древнем языке это звучало лучше.

И Нора увидела, что истребитель вампиров человек очень скромный.

— Серебро, — повторила она.