Он хотел одного — отсидеться, а потом, когда шум поутихнет, как и все остальные, податься подальше из города.

«Сюда никто не придет… не придет…» — не то убеждал, не то упрашивал он вывороченные зеленые буквы.

Неожиданно стекло треснуло, разлетевшись по магазину блестящим дождиком мелких осколков (более крупные части со звоном опали прямо возле витрины). Какая-то фигура возникла в проеме, заставив продавца присесть, но вряд ли она принадлежала констриктору — до сих пор никто из них не прыгал так резво и не размахивал баграми. Молодой парень в полосатой майке, плечистый, накачанный, как культурист, но не столь массивный, призывно махнул рукой, соскочил на осколочную россыпь, и тут же через витрину в магазин хлынула целая группа таких же молодых, здоровых и наголо обритых парней.

Это было уже нечто новенькое! Продавец недоуменно заморгал.

Первый взломщик обвел помещение взглядом. Его лицо могло бы быть привлекательным, но едва ли не все плакатно-правильные черты излучали сейчас агрессивность, а потому вряд ли кому-либо захотелось бы им любоваться. Парень увидел высунувшуюся из-за прилавка макушку старого продавца, оскалился, демонстрируя крупные, ровные, чуть желтоватые зубы и быстро шагнул к нему.

— Вылезай, папаша, — поцедил он сквозь зубы, — есть разговор.

Макушка зашевелилась, поползла вверх, и из-за прилавка появились морщинистый крутой лоб, пегие черно-седые брови и слезящиеся от страха глаза.

— Да? Слушаю, — неуверенно продребезжал голос продавца.

— Слышь, охотник, — ткнул пальцем в появившуюся грудь бритый качок, — нам нужны ружья. Раз власти на нас забили, мы наведем порядок сами, понял? Так что пошевеливайся, у нас мало времени! Эти сраные зомби плодятся, как кролики!

Он посмотрел на продавца сверху вниз.

У каждого человека может настать его собственный звездный час — но у вожаков и вождей он обычно совпадает с беспорядками. Сейчас этот безымянный парень чувствовал, как и полковник Хорт, что его час настал, и не собирался его упустить.

— Ружья… какие ружья? — замотал головой продавец. Почему-то как раз в этот момент у него разыгралась изжога, и лицо его жалко скривилось.

— Ты, старый …! Что ты тут рожи корчишь? — вспылил бритый.

Продавец втянул голову в плечи, окончательно утратив способность говорить.

Ворвавшиеся в магазин парни казались ему великанами.

Ворвавшиеся в магазин парни казались ему бандитами.

Ворвавшиеся в магазин парни казались ему чем-то еще худшим, чем констрикторы.

Мог ли он дать им ружья при таком условии? Разумеется, нет! Но мог ли он не дать?.. И изжога от страха становилась все злобнее…