– Странно. Я не знаю, кто я. Не знаю, где я. Я просто не знаю… Может, кто-то знает, как мне помочь. – Он поглядел на нас, все еще держа наши руки у себя на голове, как ребенок, который хочет, чтобы его успокоили. – Что со мной? – Он снова вздохнул. – Я потерялся. Почему потерялся? Почему?
Трудно было не растрогаться. Может быть, это была просто эмпатия. Год назад, встреть я такого человека на улице, мне стало бы его жаль. Человека, который потерялся в душевной болезни.
Но сейчас мы все потерялись. Мир стал чужим и страшным. Мы не знали, как это случилось. Мы не знали, как нам вернуться домой. Или не знали, как вернуться к равновесию нормы и к безопасности, которую когда-то принимали как должное.
Печаль прозвенела во мне долгим ударом погребального колокола.
Коротышка снова вздохнул, улыбнулся нам грустно и ушел. И я знал, что сейчас скажу Кейт. Пусть она даст мне пощечину. Пусть повернется и убежит и никогда больше не станет со мной разговаривать. Но я знал, что нашел правильные слова.
– Кейт, это звучит грубо и в лоб, но… – Я набрал побольше воздуху и прыгнул в воду. – Но я хочу… я хочу тебя.
Она поглядела на меня, и зеленые глаза стали больше. Потом она откинула с лица волосы.
– Рик Кеннеди! – Лицо ее расплылось в улыбке. – Я уж отчаялась ждать, когда ты это скажешь.
Она повернулась и пошла к отелю.
Я стоял, огорошенный настолько, что не знал, что делать дальше.
Она оглянулась, улыбнулась, протянула руку.
– Рик Кеннеди, какого черта ты стоишь столбом? – Она улыбнулась шире. – Вдвоем этим заниматься интереснее, как по-твоему?
Я взял ее за руку, и мы вместе пошли обратно к отелю.
73
73
Закрытые шторы отсекли вид из окна отеля. Исчезли офисные небоскребы, церковные шпили, мертвые верхушки деревьев, крыши домов над водами потопа. Дул ветер, шелестели осенние листья, как шуршащий у берега прибой.
Мы были одни в полусвете полудня за закрытыми шторами. Кейт лежала на постели лицом вниз. Она была обнажена. Длинные волосы лились волнами. Я не мог оторвать глаз от вытянутых ног, прекрасных ног танцовщицы.
Она положила голову на подбородок, опираясь локтями на кровать.
Когда она улыбалась, казалось, что в мире все хорошо. И я сам себе казался таким же.
Господи, да мне казалось, что и