На этот раз машин перед отелем стояло гораздо меньше, чем в прошлый приезд Ала, зато окна горели почти все, и он казался воздушным замком на фоне звездного поднебесья.
Олечка в восхищении ахнула:
— Ал, какая прелесть! Потрясающая натура! Давай здесь что-нибудь снимем.
— Давай. Какой-нибудь фильм про вампиров. Кассовый сбор обеспечен.
— Отстань ты со своими вампирами. Вот они уже где! — она провела ладонью по горлу.
— Ой-ой! Можно подумать, ты не кайфуешь, отстреливая эту нечисть?
Но Ольга мужа не слушала. Ее горящие глаза перебегали с башенок на балясины балкона, оценивали рустику — каменные узоры, вычурные эркеры.
— Вот это хибарка! Здесь надо снимать что-нибудь историческое, про декабристов, вроде «Звезды пленительного счастья».
— Ага… Декабристы влачили свое существование на рудниках, а тут обитали всякие бары да кошмары.
— Разве не декабрист отгрохал эту сказку?
Ал махнул рукой:
— Слушай, телевизорная звезда, снимай, что хочешь, хоть мультфильм. Ты сама все решаешь, мои советы тебе ни к чему.
Ольга повернулась к мужу.
— Как это ни к чему? — она вдруг бросилась на него и повисла на шее. — Глупый, я без тебя шагу ступить не могу.
Это точно: стоит ему сунуться в ее творческие дела, так сразу получит по носу — неделю синеть будет.
Ал подхватил ее на руки, и они с хохотом упали в сугроб.
Уже было довольно поздно. Неизвестно, какая предстояла ночь, поэтому на вилле они позволили себе несколько недолгих часов отдохнуть, обсудить семейные дела, поговорить о Юрочке и наконец поспать. Там они были одни. Алексей приехал в отель загодя и изображал инспектирующего архитектора, мол, ничего ли не порушено при строительстве. Федор сидел в засаде на квартире Левашова. Василий Константинович поехал навестить своих городских друзей. Короче, вольному — воля, спасенному — рай, чем они и воспользовались на всю катушку.
В гостинице они возникли, как Дед Мороз и Снегурочка.
В раскосых глазах портье сквозило легкое презрение, дескать, зря радуетесь, молодые, — нет свободных мест, ни в отеле, ни в ресторане.
— Добрый вечер, Зоя.