Гиенолаки бросились на нас. Мы с Бобби Ли открыли стрельбу. Шестерых гиен мы разделили поровну — без перекрестного огня, без стрельбы по одной мишени, его половина зала и моя половина. Я сняла двух, он одну, и у обоих щелкнули пустые обоймы. Я выдернула «файрстар» левой рукой, от чего на это движение ушло на две секунды больше положенного, но это все же было быстрее, чем менять обойму «браунинга». Если выживу, будет время проверить.

Именно Улисс налетел на меня первым как темная тень рока. За моей спиной рявкнул пистолет, и Улисс упал навзничь. Я резко повернулась и увидела Натэниела с пистолетом. Глаза у него вылезали из орбит, рот раскрылся — полное удивление. Он подобрал пистолет, уроненный Крисом. Я развернулась обратно на звук. Блеснул металл — это Бобби Ли сцепился с последними гиенами. Драка шла слишком тесная — у меня не было чистого выстрела.

Открылись дальние двери, и ввалилась толпа. Я бросилась к дерущимся, обогнув Бобби Ли, и выстрелила почти в упор в спину его противника. Тот упал, и я оказалась с Бобби Ли лицом к лицу. Он остолбенел, и мне пришлось стрелять мимо него в последнюю гиену. Потом я наставила «файрстар» на приближавшихся гиенолаков, разрядила в них пистолет, пока мы отступали к двери. Левой я стреляю не так хорошо и вряд ли кого-то убила, но ранить ранила, ни одна пуля не прошла мимо. Это замедлило их продвижение, вызвало нерешительность.

Джил, Калеб и Натэниел уже были в дверях. Хлынул дневной свет, я на секунду ослепла, потому что солнечные очки остались заткнуты за ворот рубашки. Я уронила «файрстар», выбросила из «браунинга» пустую обойму и вставила новую раньше, чем мы оказались на тротуаре. Щелчка вставшей на место обоймы я не слышала, но видела, как Бобби Ли повторил мое движение, и знала, что его пистолет уже заряжен.

— Натэниел! Запускай джип! — заорала я. Он знал, где запасные ключи.

Я вспомнила слова Нарцисса, что гиенолаков у него более пятисот. И надо было смыться раньше, чем они решат принести еще стволы или просто задавить нас численностью. Мы могли задержать их продвижение, отстреливаясь, но обладатель этого голоса наполнял их ужасом. Я могла их только убить, но не терроризировать. Хлынут ли они волной из дверей — зависело от того, чего они больше боятся: смерти или ужаса.

Я глянула назад и увидела, что Натэниел уже в джипе с Калебом и Джилом. Взревел двигатель. Мы с Бобби Ли бросились к джипу, и гиены вырвались на солнце, много их было, не сосчитать и не прицелиться. Я выпалила по куче тел и крикнула:

— Бежим!

Мы бежали к джипу, а потому не могли так уж точно целиться, но гиены валили такой плотной стеной, что мы все равно попадали. Они падали, слышались вопли, хохочущий смех, от которого волосы у меня на шее вставали дыбом, и раненые вставали в виде гиенолюдей, мускулистых, со светлым мехом, пятнистых, с зубастыми пастями и когтями как ножи. Чем больше мы их валили, тем больше давали им оружия против нас.