Этим страхом объясняется следующее из описываемых мною событий. Но сперва упомяну, что на третий день Эрхарт встал с постели и мы вместе съездили в Сумеречные холмы, пытаясь понять, стоит ли что-либо за Мейченовой ссылкой на подземные пещеры, где якобы обитают его злокозненные троглодиты. Мы расспросили приходского священника в Лландалффене и в двух деревеньках неподалеку и потолковали с встречными рабочими с окрестных ферм, объясняя, что мы увлекаемся спелеотуризмом. Никто не ставил под сомнение предлог столь малоправдоподобный, но и нужными нам сведениями никто не располагал, хотя лландалффенский священник уверял, что и в самом деле слыхал какие-то байки о проходах в склонах холмов, что прикрыты валунами от посторонних глаз.

Эрхарт, несмотря на хромоту, облазил со мною все окрестности, устал смертельно и вернулся домой в шесть, собираясь лечь пораньше. По пути домой мне показалось — или, возможно, примерещилось, — что цыганского вида парень следовал за мной по пятам несколько сотен ярдов. Какой-то мальчишка, очень похожий на моего давешнего знакомца, ошивался у входа в гостиницу — и, едва завидев меня, скрылся. Похоже, за мной следили. Но, поужинав и расслабившись, я решил заглянуть в паб, где накануне видел старика Чикно, и осторожно навести о нем справки.

Не дойдя до цели четверти мили, я увидел объект своих поисков: Чикно стоял в дверях молочного магазина и не спускал с меня глаз, даже не пытаясь скрыть свой интерес. Я понимал: если я его проигнорирую, то мое чувство незащищенности только усилится, что того и гляди обернется для меня бессонной ночью. Засим я поступил так, как порою поступаю с чудовищами в ночных кошмарах, — направился прямиком к старику и заговорил с ним. И не без удовлетворения отметил, что застал его врасплох. Водянистые глаза забегали — так выдает себя человек, у которого совесть нечиста.

Приблизившись вплотную, я осознал, что прямой подход мне ничего не даст. «Зачем вы за мной следите?» Чикно инстинктивно схитрит — а чего и ждать от человека, который обычно с законом не в ладах? — и станет все наотрез отрицать. Так что я лишь улыбнулся и сказал:

— Погожий вечер, не так ли?

— Эге, точно, — ухмыльнулся цыган.

Я постоял рядом, делая вид, что любуюсь окрестностями. Шестое чувство меня не подвело. В роли охотника Чикно ощущал себя слегка неуютно: он скорее привык быть дичью.

— А вы нездешний, — заметил он спустя несколько минут. Акцент у него был не валлийский, но более северный — резковатый и грубый.

— Да, я американец, — подтвердил я. И, выждав небольшую паузу, добавил: — Да и вы тоже не из здешних мест, судя по выговору.