— Господи, — пробормотал Осмонд, крепко сжимая шапку в руках. — Мне правда очень жаль. Я и подумать не мог, что такое возможно.

Он испуганно посмотрел на напарника, наверное, решив, что нажил себе серьезные неприятности.

— Да все в порядке, чувак, — успокоил его Каллоуэй. — Если рыбеха не годится для «пробирочника», это еще не значит, что из нее нельзя приготовить уху по-марсельски.

— Не из этой, — сказал Дэррил. — Я могу ее разморозить и слить кровь.

— Кровь? — с сомнением переспросил Каллоуэй. — Зачем она тебе?

— Эта кровь, дружок, содержит удивительные секреты, за раскрытие которых мир однажды скажет мне спасибо.

Каллоуэй стукнул Осмонда по руке, как бы говоря: «Нам пора, а чокнутый пусть и дальше занимается своими безумными экспериментами», и оба пошли к выходу.

— Я абсолютно уверен, что когда-нибудь так и случится, док! — крикнул главный ныряльщик, отдаваясь в объятия ураганного ветра и снежного вихря.

Дэррил взял щипцы, выудил ледяную рыбу за хвост и положил на стол. Белокровка задубела настолько, что еще некоторое время продолжала покачиваться, приходя в равновесие.

— Теперь я понимаю, почему на крыльце лаборатории не постелен коврик с надписью «Добро пожаловать», — сказал Майкл.

— И почему мне нужен замок, — добавил Дэррил.

С этими словами он взял скальпель, вонзил инструмент в нутро разрезанной рыбы и, не обращая внимания на Майкла, словно журналиста здесь вообще не было, снова погрузился в работу. Уже через пару минут Майкл, одевшись, вышел во двор, где свирепствовал набирающий силу буран.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

15 декабря

Снежная буря не стихала, по всей видимости, решив потрепать лагерь основательно, так что, к большому огорчению Майкла, распоряжение Мерфи оставаться в помещениях продолжало действовать. Всем строго-настрого было запрещено покидать пределы базы, невзирая на причину.

— Где бы ни находились тела, они замерзли, — сказал ему Мерфи. — А что касается собак, то они знают, как выживать в таких условиях.

Майклу пришлось поверить шефу на слово.