— Спасибо, — произнес Майкл. — Я твой должник.

— Мне они обошлись в девять долларов девяносто пять центов. Так что не бери в голову.

— Я совсем другое имел в виду. В частности… этот телефонный звонок.

— Гм… Ну, тогда по возвращении в Такому можешь в качестве благодарности сводить меня в свою любимую греческую закусочную.

— «Олимпик».

Повисла пауза, заполняемая лишь тихими электростатическими потрескиваниями на линии.

— Так… ты когда возвращаешься? — протянула Карен.

— Формально разрешение ННФ истекает в конце месяца.

— А потом что? Тебя просто вытурят с Южного полюса?

— А потом меня посадят на первый же самолет обеспечения и отправят назад.

— Как твоя поездка вообще? В смысле, интересный материал для статьи накопился?

Не будь сейчас Майкл в подавленном настроении, он бы, наверное, рассмеялся — от растерянности, что не знает, с чего начать рассказ о череде невообразимых событий.

— Скажем так, недостатка в интересном материале пока нет, — уклончиво ответил он.

Они распрощались, но Майкл продолжал сидеть у телефона, отрешенно уставившись в кроссворд. Глаз случайно упал на подсказку к одному из неразгаданных слов — «Фотограф-сюрреалист, женщина». Пять букв. Он взял синий карандаш, оставленный звонившим до него человеком, и вписал в пустые клетки «Арбюс». Он еще долго сидел в задумчивости и вертел в руке карандаш, пытаясь осмыслить новость, пока наконец какой-то «батрак», просунув голову в дверь, не спросил:

— Слушай, ты закончил?

— Да. — Майкл бросил карандаш на стол. — Теперь все…

Когда он вернулся в комнату, выяснилось, что Дэррил уже спит. А вот Майкл не смог бы сейчас заснуть при всем желании — во всяком случае, без пары таблеток снотворного. Но беда в том, что он как раз старался уменьшить дозу лекарства перед возвращением в большой мир, поэтому ничего не оставалось делать, кроме как отвлечься работой. Он сунул в рюкзак компьютер, стопку бумаг и, взвалив его на спину, смело отправился сквозь бушующие снежные вихри в комнату отдыха. Помнится, Мерфи говорил, что на завтра синоптики обещают период умеренной погоды, непродолжительный, правда, но достаточный для того, чтобы они могли смотаться на станцию «Стромвикен» и поискать неуловимого лейтенанта Копли.

Майкл столько наслышался от Элеонор о Синклере, что сгорал от нетерпения поскорее с ним познакомиться.

В комнате отдыха он налил себе из кофеварки чашку кофе и выключил телевизор, по которому шел фильм «Ноттинг-Хилл» (наверняка Бетти с Тиной уходили отсюда последними). Сейчас в помещении было совершенно безлюдно. Настенные часы показывали, что время перевалило за полночь. Майкл включил CD-проигрыватель, и тишину разорвали вступительные аккорды Пятой симфонии, которую опознал даже он. На диске был записан сборник произведений самых разных композиторов, и принадлежал он, без сомнения, кому-то из ученых. Майкл убавил громкость, устроился за карточным столом в задней части комнаты и приготовился погрузиться в работу.