— А это только опыт, — поторопился сказать Переверзнев.

— Что ты хотела, Настя? — спросил Президент, по-прежнему не отрываясь от чтения.

— Да, — как бы спохватившись, произнесла она. — Я зашла попросить тебя, чтобы ты сегодня нашел время проводить меня в аэропорт.

— Куда в этот раз?

— Мадрид, — это было произнесено так, словно она еще не решила, куда желает лететь.

— На сколько?

— Рейс, кажется, в двадцать один час шестнадцать минут, и мне надо с тобой серьезно поговорить.

— Я спросил о том, на какой срок едешь?

Президент говорил, как и раньше, не отрывая глаз от чтения.

— Думаю, недели на три.

— Когда вернешься — поговорим. У меня сегодня нет времени. Тебя отвезет Анатолий. Он сегодня на смене в гараже. Извини, но ты нам мешаешь.

— Я поеду со своим шофером. Хотя… Может мне попросить Олега Игоревича отвезти меня в аэропорт?

— Сомневаюсь, что господин министр окажется полезен мне сегодня тем, что будет работать извозчиком моей дочери. У Олега Игоревича сегодня работы, как никогда.

Голос Поднепряного постоянно усиливался и под конец реплики звенел от раздражения.

Переверзнев поднялся и повернулся к женщине.

— Это правда, Анастасия Святославовна, — говорил он уже спокойно и свободно. — Люди на таких постах, как вашего отца и мой, не вправе свободно распоряжаться своим временем. Я сожалею, что не имею возможности помочь вам сегодня.

Но она не дослушала, вспыхнула и стремительно вышла из кабинета.

После её ухода Переверзнев почувствовал себя гораздо лучше: зацепив женское самолюбие, он вернул собственные равновесие, и, более-менее, душевный покой.

Он сел на место.

— Извините, Святослав Алексеевич, — покорно произнес он.