— О’кей, шеф!

— Господин министр, сейчас самое лучшее время для штурма, — продолжал настаивать Нестебряк. — Они ничего не знают о вокзале, не знают, что мы им приготовили…

Переверзнев повернулся к нему:

— Анатолий… Нет. И давай не будем больше возвращаться к этому разговору. Штурм будет, но только в темноте. Надо беречь людей.

Полковник тяжело вздохнул и подошел к мониторам. Он не мог понять последней фразы министра. О каких людях он говорил? Если речь шла о его ребятах, которые сейчас сидели в уголке зала прямо на полу и в полном молчании, с покоем на лицах ждали приказа на штурм, то о них надо было меньше всего думать: это их работа, и они готовы отдать свои жизни ради того, чтобы пострадало как можно меньше невиновных ни в чём заложников. Не думая о себе, о своей судьбе, здоровье, может быть навстречу смерти только что ушел сержант Дмитрий…

Перед тем как внимательно всмотреться в мониторы, Нестебряк бросил взгляд в сторону министра. Переверзнев по-режнему стоял на том же месте. И в его фигуре не наблюдалось ничего, что могло бы выдать хотя бы малейшее волнение, которое можно было бы милостивому сердцу сопоставить с заботой, участием, сочувствием, сопереживанием. Так вести себя не умел даже полковник, которому десятки раз в жизни приходилось сталкиваться с подобными ситуациями — он терял людей, своих, но не тех, кто оказывался в ужасной роли заложника. Но ему не дано было понять министра потому, что он никогда не был в роли того самого террориста, не брал заложников, не видел в их глазах режущей и немо вопящей обреченности и ужаса. Он не был и никогда не будет Переверзневым.

— Дима, — произнес он в "гарнитуру", закрепленную у рта, — ты только не волнуйся. Веди себя спокойно, естественно…

"Мне сейчас плясать охота, — ответил сержант, и его голос звучал почти весело, задорно, но все знали, что это была бравада по причине перенапряжения всех сил. — Командир, если я перед этими парнями спляшу "гопака" — они меня поймут?"

— Не думаю, сынок… А вот когда ты вернешься, я тебя, обещаю, познакомлю с одним человеком, который тебя поймет обязательно.

"Это будет случайно не психиатр?"

— Он самый…

"Все, командир, я отключаюсь — вижу объект"…

— Удачи.

"К черту! Это я о психиатре конечно"…

Войдя в вестибюль, Саша осмотрелся, ища указатели, указывающие путь в туалет. По инструкции, полученной от террористов, ему надлежало первому подойти к туалету и стать возле дверей. Но ни указателей, ни надписей нигде не было видно. Он обратил внимание на то, что в некоторых местах стены были испещрены свежими лунками от вырванных гвоздей и шурупов. Скорее всего, указатели убрали намеренно.