Из туалета стали по одному возвращаться пассажиры, они, помня предупреждение Ивана, старались быстро пересечь пространство зала, и их согбенные фигуры неслышными тенями почти мгновенно покидали зал и исчезали в открытых дверях автобуса. Последним вышел Лерко.

— Дмитрий Степанович, я вас подменю, — сказал он, делая то, что было условлено ранее.

Гелик кивнул в знак благодарности и быстро спустился по лестнице вниз.

Саша напряженно наблюдал за группой спецназовцев, которые с досадой на лицах смотрели то на него, то на попискивающие на полу коробочки.

— Эй, — окликнули его. — Это ты будешь офицером?

— Я, — ответил Саша.

— Тебя слушают?

Говорили негромко. Пустое пространство огромного зала усиливало даже самый незначительный шорох.

Лерко понял, что спрашивают о том, установлена ли у него рация.

— Да.

— Можешь ее вырубить?

— Нет.

— Все пассажиры вышли?

Александр перед тем, как ответить, сделал паузу, ожидая, что в динамике, установленном в его ухе, он услышит приказ Ивана молчать. Но было слышно только фоновое шипение эфира.

— Да, все.

— Сколько вас?

Тридцать.

— Раненые есть, больные? — Из группы спецназовцев вышел рослый малый в маске-шапочке на лице. Из-за этого его голова была похожа на головешку и устрашающе таращилась тремя отверстиями — для глаз и рта.

— Кажется, нет. Никто не жалуется. Ранен только один из захватчиков, но он на ногах.

— Чего они хотят?