И Марк больше ничего не стал спрашивать. Сидел и тоже смотрел в огонь. В глазах обоих отражалось пламя. Но возникшее между ними молчание не разделило братьев, наоборот. Оно сочилось в души пониманием неизбежного, объединяя неотвратимостью предстоящего. Все закончилось. Безнадежная, неправильная, искалеченная больным сознанием Сэйрю любовь-ненависть, ненавидящая их любовь – ей больше не удастся играть их сердцами.

– Ты готов?

Оуэн пересел на диван к Марку. Тот кивнул.

– Будет больно…

– Не тяни!

Прижав к плечу голову брата, Оуэн обнял его, коснувшись лба Поцелуем Матери. Распахнув сразу ослепшие от боли глаза, Марк закричал. Но Оуэн крепко держал его бьющееся в агонии судорог тело. Прижимал, пока тот кричал, не отпустил, когда тот перестал кричать. Потом помог встать. На мгновение показалось, что брат, словно испуганный мальчик, хотел спрятать лицо у него на груди, но ему только показалось.

Подхватив со стола бутылку скотча, Марк двинулся по кругу, разливая спиртное по полу. Заклинающий Круг тут же вспыхнул яркими языками пламени. Вокруг них сердито загудел воздух.

– А теперь убьем их всех… Какого черта… пусть этот мир катится в бездну… – с какой-то непривычной для него усталостью в голосе произнес Оуэн.

Отшвырнув пустую бутылку, Марк протянул брату раскрытую ладонь. Близнецы вошли в огонь, взявшись за руки.

– Мне понадобится вся твоя Сила, – заглянул Марк в потухшие, тоскливо зеленеющие глаза Оуэна.

Улыбнувшись, тот подставил ему свое горло.

– Но мы умрем…

– Знаю…

Теперь уже Оуэн смотрел в глаза Марку.

– Я люблю тебя, ты знаешь… А ты?

…здесь не останется никого, кроме нас. Мы будем вечность обнимать друг друга. Целую вечность смотреться друг другу в глаза. Плачьте, кричите, зовите! Мы исчезнем в зеркале этого мира. Мы утонем на дне озера. Мы останемся в золотой клетке, глухие к голосам, зовущим нас из этой восхитительной могилы…

Читал Марк слова заклятия, обнимая брата. Они сидели в огненном круге, и языки пламени подбирались к ним все ближе.

…мы умрем для каждого и воскреснем в чужих сердцах. Мы последуем за печальной песней, что звучала для нас колыбельной. Мы уснем навсегда под пронзительный крик плачущей птицы…

Шептал, задыхаясь от обжигающего легкие горячего воздуха, Оуэн. Голоса Близнецов едва различались за стеной яростно гудящего пламени. Заклятие Двенадцати Лун, что древнее самого мироздания и старше любого из богов, вызванное к жизни, вспыхнуло, рисуя в раскаленном воздухе огненную вязь.

И пришла Она. Золотоволосая. С шальным весельем в бездонных глазах. Источающая аромат. Истекающая нектаром. Любовь сожгла их тела страстью, получив взамен их обугленные сердца. И когда жертва Близнецов легла на ее алтарь, Любовь содрала с себя нежные лепестки чувственной плоти, завернувшись в черный смрад плаща. Сняла улыбающуюся пунцовыми губами маску сладострастия, обнажив глумливый оскал голого черепа. В костлявой руке она сжимала острую косу. Смерть пришла к богам. За бессмертными…