— Ой, Валера, будет тебе. Скулишь как бездомная собачонка. Неужели ты думаешь, Инна такая дура? Может, я и веду себя как дура, но это лишь игра. Я ведь актриса по жизни. Я все понимаю.

В трубке облегченный выдох. Баринов снова сделал паузу, вытирая платочком пот со лба.

— Вот и чудненько. Приезжай в «Венецию». Нужные бумаги будут у меня. Впрочем, обойдемся и без бумаг. Мы обсудим, какую долю в бизнесе ты готова отдать. А потом выпьем за отличную сделку. Да?

Инна широко улыбнулась.

— Нет, — тем же игривым тоном сказала она. И содрогнулась от наслаждения, представляя, как уголки рта Баринова опускаются, а пухлая рожа вытягивается, как у ослика Иа-Иа. — Мы ничего обсуждать не будем.

— Что? Как? Подожди…

Инна вздохнула и добавила в голос лживого сожаления, которое тянуло на «Оскар».

— Ничего не получится, котик.

— О чем ты?

Инна нанесла удар рапирой в самое сердце быка.

— А никакой доли в бизнесе нет. Валера, ты еще не понял? Я еще не приняла наследство. На мне висит подозрение в убийстве дяди. Наследство зависло. Оно сейчас не мое и не ваше. Ничье. Если на меня с неба упадет корова, все отойдет государству.

— Ты… — Баринов задыхался. — Ах ты су-у-ка! Ты не посмеешь!

— Ну, это как посмотреть, — Инна запрокинула голову и расхохоталась безжалостным женским смехом. — Я думаю, не такая фиговая идея — отдать все голодным детишкам. Каково, а?

— Ты свихнулась. Послушай, ведь что-то у тебя есть? Вадим не мог оставить тебя на бобах.

— Еще как мог. Ты же меня знаешь — мне дай миллион, я в два счета все промотаю. Нестеров выделял мне тысячу долларов в неделю. И никогда не собирался давать мне больше.

— Что? Это невозможно!

— Очень даже возможно, дурачок мой, — с нежностью сказала Инна. — Дядя знал вас всех как облупленных. Он позаботился обо мне. Оставил вас с носом. Не расстраивайся. Мы все равно встретимся. Если хочешь, я отсосу у тебя. Нет? Пока.

Инна отключила связь. Начала мерить комнату шагами, нервно постукивая мобильником по подбородку.

Она вдруг почувствовала, как снежная зима врывается в сердце. В ее бедное сердце.

— Я проиграла, — прошептала Инна, останавливаясь посреди комнаты.