Они стояли, обнявшись, у самой кромки воды. Поверхность моря была как жидкое стекло, море каждую секунду меняло тысячи призрачных лиц, оставаясь прежним. Все исчезает, все гниет и разрушается — кроме воды.

«Знаешь, чем я хочу стать после смерти? Океаном. Мои волны будут вечно шептать о любви к тебе».

И волны, нежно и страстно целуя берег, шептали: «Люблю, люблю, люблю…»

«Знаешь, чем я хочу стать после смерти? Облаком. Я бы проливался дождем, наполняя тебя».

Инна положила голову ему на плечо.

«Я не хочу покидать это место. Хочу остаться здесь навсегда. Здесь нет тревоги, боли и зла. Только покой».

«Верь мне, любимая, мы еще вернемся сюда, в Сады Тишины».

Инна с тоской смотрела в его глаза.

Павел, наклонившись, поцеловал ее.

Судья стоял на эстраде, расставив ноги. Люди внизу враждебно смотрели на него. Матери прижимали к груди плачущих детей. Только Дима Сотников, сидящий на скамейке в стороне от всех, выглядел отрешенно-спокойным.

Илья Бубнов, дико улыбаясь, смотрел на Судью с удивленным восхищением. Илье казалось, что все происходящее ему мерещится. У него начались сильные головные боли.

Судья поднял ладонь.

— Долгое время Я прятался во мраке, набираясь сил для исполнения Своей великой миссии. Я был изгнан. Меня оклеветали. Многие из вас считают Меня сумасшедшим. Лишь некоторые узрели Меня в истинном свете. Это мои последователи. Мои апостолы. Приветствую вас, друзья, в час Моей великой славы!

В зловещей тишине прозвучали приветственные крики: «Здорово, мужик! Парень, мы с тобой!» Кричали молодые люди, и стоявшие рядом с отвращением на лицах отодвигались от них, как от мерзкого запаха.

— Пришло время сбросить покровы, обратиться к людям. Ибо настал Мой час. Час Суда.

Судья воздел руку с молотком в пятнах крови. По толпе пробежал ропот.

— Клянусь говорить правду и только правду! — голос Судьи наполнился мрачным торжеством, которое сквозило во всей Его позе. — Достаточно вам морочили головы! Взгляните на себя! Посмотрите друг другу в глаза! Страх, безверие и безнадежность! Расправьте же плечи! С этой минуты никто не посмеет вас обманывать. Никто не осмелится унижать вас. Клянусь говорить правду и только правду, ибо Я пришел не для того, чтобы судить вас. Вы будете судить тех, кто издевался над вами!

Баринов, стоявший чуть позади, с ужасом слушал Его речи. Он впивался взглядом в лица людей, пытаясь прочесть их мысли. На лицах мужчин он с облегчением увидел угрюмое недоверие. Они уже устали от обещаний, исполненных высокого пафоса. Они действовали, творили и создавали, на них сыпались все удары, они страдали первыми. Мужчины знали цену словам, и знали, чем все кончается.