— Отвянь, — неожиданно прошипела женщина, и перестала плакать. — Не твое дело!

Из толпы Судье закричали: «Покажи Свое лицо!»

Не обращая внимания на крики, Судья наклонился вперед.

— Вы называете Меня убийцей. Но Я убивал по вашей воле!

Толпа загудела. Мужчина в джинсовой куртке побледнел.

— Сумасшедший, — он оглядывался в поисках поддержки. — Псих!

Судья, обратив на него взор, холодно рассмеялся.

— Хочешь со Мной драться?

Мужчина открыл рот… взглянул на труп юноши. Рука трупа все еще свешивалась со сцены.

На лице мужчины отразился страх. В толпе послышались смешки. Кто-то прошипел: «Зачем вылез, идиот?»

Судья перехватил инициативу.

— Я убил, как убивал прежде. Вы знаете, что убитые Мной были нечестивцами. Убил ли Я? Да! Убил! Ради вашего блага! — Судья наставил на толпу палец. — Разве Я трогал невинных?

Он замолчал, склонив голову.

Люди молчали, несмело поглядывая друг на друга.

— Я убил, но Я не убийца! Я не нападал на слабых! Я убил как воин и защитник. Разве вам жаль Нестерова, вора и убийцу? Он зарабатывал деньги вашими руками! Он крал у вас! Разве убить вора и убийцу — грех?

В звенящей тишине люди разглядывали Его застывшую фигуру.

Баринов понял: пора действовать.

Он шагнул к микрофону. Послышался смех. Сглотнув, Валерий Георгиевич взволнованным голосом сказал:

— Друзья мои… Я попрошу тишины. Нам всем нужно успокоиться. Помните о том, что среди нас женщины и дети.

Баринов выдержал паузу. Сотни глаз изучали его.