Когда она нырнула под струю и потянулась за шампунем, голос из подкорки — на этот раз совсем другой — сказал: «Звери будут драться».

— Что? — Рози застыла как вкопанная с пластиковым флакончиком в руке. Она испугалась и не знала почему. — Что ты сказала?

Ничего. Она не смогла даже точно вспомнить, что она подумала, — опять что-то, связанное с этой чертовой картиной, запавшей ей в голову, как припев какой-то навязчивой песенки. Намыливая голову, Рози твердо решила избавиться от картины. От этой мысли она почувствовала себя лучше, как от решения покончить с какой-то дурной привычкой — бросить курить или выпивать за ленчем. И, выходя из душа, она уже напевала.

3

3

Билл не подверг ее пытке сомнений и тревоги — он не опоздал. Рози пододвинула один из кухонных стульев к окну так, чтобы можно было следить за его приездом (сделала это в четверть восьмого, через целых три часа после того как вышла из душа). В двадцать пять минут девятого мотоцикл с сумкой-холодильником, привязанной к багажнику, въехал на одну из парковочных стоянок возле дома. Голову водителя скрывал большой голубой шлем, и из окна ей не было видно его лицо, но она знала, что это Билл. Она уже могла безошибочно узнать его по очертаниям фигуры. Двигатель разок взревел, а потом он заглушил его и каблуком откинул подножку. Когда он выставил одну ногу, линия бедра стала на мгновение ясно видна под выцветшими джинсами. Рози ощутила, как ее пробила дрожь желания оказаться в его объятиях, и подумала: «Вот о чем я буду мечтать сегодня вечером, ожидая сна; вот что я буду видеть перед собой. И если мне очень-очень повезет, мне будет сниться эта картина».

Она размышляла, не подождать ли его здесь, наверху. Позволить прийти к ней, словно она была девочкой, которая в уютном родительском доме могла поджидать своего парня, собиравшегося повезти ее на танцы. Затаиться даже после того, как он уже появился, улыбаясь счастливой улыбкой и наблюдая в платье без бретелек из-за занавески в своей спальне, как он вылезает из отцовской, только что вымытой и надраенной машины и подходит к двери, машинально поправляя бабочку или подтягивая потуже ремень.

Она подумала об этом, потом открыла дверь кладовки, заглянула внутрь, вытащила свитер и пошла в коридор, натягивая его на ходу. Когда она вышла на площадку и увидела его, уже одолевшего половину лестницы, задравшего голову вверх и смотрящего на нее, ей пришло в голову, что она достигла как раз подходящего возраста: слишком стара, чтобы смущаться, но еще слишком молода, чтобы не верить, что какие-то очень важные надежды могут оправдаться вопреки всем правилам.