11

11

Норман медленно катил по центральной дорожке Парка Чудес к зоне пикников. Женщины еще ели, но это продлится недолго, — он видел, как уже пустели чашки с десертом. Ему придется двигаться побыстрее, если он хочет действовать, пока большинство из них находится все еще в одном месте. Однако он не волновался, тревога прошла. Он знал, куда ему идти, чтобы найти женщину, — одну женщину, с которой он сможет поговорить по душам. «Женщины не могут долго оставаться вдали от сортиров, Норми, — как-то говаривал ему его отец. — Они как собачки, которые не могут пройти мимо любого кустика сирени, чтобы не поссать на него».

Норман быстро покатился в своей коляске мимо указателя с надписью: «К туалету».

«Всего одну, — думал он. — Всего одну, без провожатых — одну, которая сможет сказать мне, куда уехала Роза, если ее нет здесь. Если это Сан-Франциско, я отправлюсь за ней туда. Если Токио — полечу туда. И даже если это преисподняя, я все равно отправлюсь следом за ней. Так или иначе, нам все равно придется разобраться в наших отношениях, поговорить по душам».

Он проехал через рощицу украшенных елок и, отпустив колеса, покатил вниз по пологому склону к кирпичному строению без окон, с дверями с каждой стороны: мужчины — направо, женщины — налево. Норман проехал в своей коляске мимо двери с табличкой «Для женщин» и остановился у дальнего конца строения. На его взгляд, здесь была очень хорошая позиция — узкая полоска голой земли, выстроившиеся в ряд пластиковые мусорные баки и забор со столбами. Он слез с кресла и заглянул за угол строения, высовывая голову все дальше и дальше, пока не стала видна дорожка. Он вновь почувствовал себя нормально — спокойным и уравновешенным. Голова у него все еще болела, но боль уменьшилась, осталось только слабое покалывание.

Две женщины вышли из декоративной еловой рощицы — не пойдет. Уязвимым местом в его нынешнем плане было, конечно, то, что женщины часто ходят в туалет парочками. Чем они там, мать их, занимаются на пару?

Те две вошли внутрь. Сквозь ближайшее вентиляционное отверстие Норман слышал, как они смеются и болтают про кого-то по имени Фред: Фред сделал то, Фред сделал это. Фред явно был тем еще парнишкой. Каждый раз, когда та, что трещала без умолку, переводила дух, другая начинала хихикать, издавая столь резкие, корявые звуки, что Норману казалось, будто кто-то катает его мозг по битому стеклу или пекарь обкатывает пончик в сахаре. Однако он не сходил со своего места, откуда мог наблюдать за дорожкой, и стоял не шевелясь; только руки его сжимались и разжимались… Сжимались и разжимались.