— За это я убью тебя, — прошептал он.

Джерт не хотела давать ему такого шанса. Как только Лана повернулась и помчалась прочь, вопя во всю силу своих легких, Джерт прыгнула на Нормана Дэниэльса в броске, которому позавидовал бы сам Халк Хоган. У нее было что обрушить на него, — двести восемьдесят фунтов, когда она взвешивалась последний раз, — и попыткам Нормана встать на ноги тут же пришел конец. Его руки подломились, как ножки карточного столика, на который положили двигатель грузовика. Его разбитый нос воткнулся в застывшую грязь между кирпичной стеной и забором, а в пах со страшной силой въехала одна из подставок для ног инвалидной коляски. Он закричал от боли — по крайней мере его физиономия выглядела как лицо отчаянно орущего человека, — но из его глотки исторгся лишь хриплый свистящий звук.

Теперь, сидя на нем в разодранном сарафане и лихорадочно соображая, что же делать дальше, она неожиданно вспомнила второй или третий сеанс в кружке терапии, когда Рози наконец набралась достаточно храбрости, чтобы заговорить. Первое, что она рассказала им, — это про жуткие приступы боли в пояснице. Даже горячие ванны порой не приносили никакого облегчения. И когда она объяснила им почему, многие женщины понимающе закивали. Одной из кивавших была Джерт.

Она распахнула разорвавшуюся юбку еще выше, обнажив огромные голубые трусы.

— Рози говорила, что ты любитель почек, Норман. Она еще говорила, что ты, видимо, из тех застенчивых парней, которые не любят оставлять следов. И тебе нравится, как выглядит женщина, когда ты бьешь по почкам, верно? Чтобы у нее был страдальческий, бледный вид. Вся краска сходит у нее с лица, не так ли? А следов от побоев не остается. Я-то знаю, потому что у меня дружок был из таких же. Страдальческое женское личико лечит что-то больное у тебя внутри, правда? По крайней мере на время снимает боль?

— Ссука… — бессильно прошептал он.

— Да, ты большой любитель воевать со слабыми, точно. Я многое умею угадывать по физиономии, есть у меня такой талант. — Ерзая коленями, она продвигалась вверх по его туловищу и оказалась почти на плечах. — Некоторые парни предпочитают у женщин ноги, другие — задницу, кто-то любит сиськи, но есть такие, совсем спятившие козлы, вроде тебя, Норман, кто обожает почки. Ну, тебе, наверное, известна старая поговорка: «У каждого свой вкус, — сказал кобель, облизывая яйца».

— Слезь… с меня… — прохрипел он.

— Рози здесь нет, Норм, — сказала она, не обращая на него внимания и продвинувшись еще чуть повыше, — но я передам тебе от ее имени маленький подарок. Я, правда, не согласовывала этого вопроса с ней, но, думаю, она одобрит мой вкус.