— Я и есть полиция, остолоп, — сказал мягкий, странно приглушенный голос из темноты, прямо возле них. Раздалось низкое тяжелое рычание — звук, в котором слышались одновременно и ярость, и удовлетворение. Билла оторвали от Рози как раз в тот момент, когда ей наконец удалось вставить ключ в замок.

— Нет! — закричала она, взмахнув в темноте левой рукой. Обруч выше локтя был еще горячее, чем прежде. — Нет!

Она ухватилась за гладкую кожу — куртку Билла, — но та выскользнула у нее из пальцев. Снова послышались жуткие хрипящие звуки, словно чье-то горло плотно забивали сухим песком. Норман смеялся. Смех его тоже был какой-то приглушенный. Рози шагнула в направлении этого смеха, вытянув вперед руки с расставленными, ищущими пальцами. Она дотронулась до плеча Билла в кожаной куртке, потянулась через него и наткнулась на нечто отвратительное — что-то похожее на мертвую и одновременно живую плоть. Она была пухлой… резиновой.

Резиновой.

«Он в маске, — подумала Рози. — В какой-то маске».

Потом ее левую руку схватили и засунули в какую-то сырую впадину — она поняла, что это рот Нормана, за секунду до того, как его зубы впились в ее пальцы и прокусили их до самой кости.

Боль была жуткой, но опять-таки ее реакцией стал не страх и не беспомощная покорность — позволить Норману сделать свое дело так, как он того хочет, а ярость — столь сильная, что походила на безумие. Вместо того чтобы попытаться высвободиться из частокола его жутких зубов, она согнула пальцы, прижав их кончики к его внутренней десне за передними нижними зубами. Потом она завела локоть своей сверхъестественно сильной левой руки непосредственно перед его подбородком и рванула руку на себя.

Странный треск послышался под ее пальцами — звук, издаваемый доской, которую ломают об колено. Она почувствовала, как Норман дернулся, услыхала, как он издал удивленный вой, состоявший, казалось, из одних только гласных — аааоооууу? — а потом нижняя часть его лица скользнула вперед, как ящик комода, вырвавшись из челюстных суставов. Он издал агонизирующий вопль, и Рози высвободила свою руку.

Она услышала, как он покатился назад, — его крики и шорох плаща, трущегося о стену. Теперь он возьмется за револьвер, подумала она, поворачиваясь к Биллу. Тот привалился к стене — темный силуэт в темноте, — снова отчаянно кашляя.

— Эй, ребята, шутки шутками, но теперь уже хватит, — послышался голос сверху. Он звучал раздраженно и сердито, только теперь раздавался не сверху, а с противоположного конца этой площадки. Сердце Рози заполнилось предчувствием, когда она уже повернула ключ в замке и распахнула свою дверь. Ее крик совсем не был похож на ее голос; он звучал, как голос той, другой, когда она заорала: