Спустя какое-то время Пейнтер сказал, с ощущением неловкости:

— Ладно, забудем.

— Да-да, — промямлил Слейтер, стараясь, чтобы это прозвучало как извинение. — Эй, моя машина за углом. Я подброшу тебя.

— Нет… Уверен?

— Уверен. Как ты пойдешь в такой дождь? Ты же не рыба. Промочит кого угодно… даже такого пьяницу как я.

Снова извинение.

Пейнтер смягчился.

— Ты править-то сможешь?

Слейтер сумел улыбнуться, пусть и невесело.

— Если я выпил мало, это самое безопасное время, чтобы сесть за руль!

Они побежали сквозь туман и дождь к автомобилю. Когда пятнадцать минут спустя они остановились перед домом Пейнтера и тот собрался вылезать, Слейтер сказал:

— Эндрю, ты не будешь слишком плохо обо мне думать, если я откажусь быть твоим шафером?

— Нет. Никто не знает, что я собирался просить тебя. Поэтому никто и не расстроится.

— Это просто потому…

— Все в порядке, Джим. Я понимаю.

На следующее утро Пейнтер «нечаянно» услышал разговор Слейтера с Декстером в кабинете последнего. Фактически, все в офисе слышали его, поскольку Декстер был зол, а Слейтер груб.

— Джим, — возмущенно говорил Декстер, — просто не понимаю, что в тебя вселилось. Ты обзывал эту женщину… по-всякому!

— Она заслуживает каждого сказанного мной слова, — пророкотал Слейтер.

— Что? Но это не тебе решать, Джим! Нам повезло, что, скорее всего, она не станет подавать в суд, потому что в суде мы точно проиграли бы. Пусть не дело, но свою репутацию. Теперь послушай, Джим. Я потратил слишком много лет на упрочение своего положения, чтобы какой-то женоненавистник его порушил.