Между тем, девушка проверила документы и даже успела ввести меня в базу данных. В забронированных файлах моё имя значилось согласно алфавиту.

– Извините за ожидание, – сказала она, сверкнув настоящей японской улыбкой, скромной и непорочной.

Я вспомнил про искусных гейш, что приходили ко мне в снах, и улыбнулся ей в ответ. Она смутилась пуще прежнего и опустила накладные ресницы. Я ощутил себя туристом-извращенцем, приехавшим в пуританский лагерь для совращения малолетних, и смутился сам. Взял вещи и без помощи швейцаров и носильщиков поднялся на лифте на тридцать шестой этаж отеля, где располагался мой номер, снятый ровно на семь дней со всеми задержками и непредвиденными обстоятельствами.

Пять звёзд – первое, о чём я подумал, расположившись на водяном матрасе.

Сервис обещал быть отличным. Первый раз мне довелось расположиться в гостинице экстра-класса. По раскрученным фильмам и литературе, я знал, что в Токио много средних гостиниц а-ля Love Hotel, где кочующие любовники без крыши над головой могли провести пару часиков и заняться отбойным сексом. Конфиденциально и недорого. Ни один фильм, что я пересмотрел, будучи далеко не фанатом японского кинематографа, не обходился без постельных сцен в постельных отелях, но мой номер не походил на отель любви. Но и сюда можно было заказать девочек, в этом я не сомневался, и мне уже было тошно и скучно, хотелось немного ласки, а ещё больше хотелось попробовать настоящую гейшу, что я и обещал себе ещё перед отлётом. Японок у меня никогда не было. Только негритянка из университета Патриса Лумумбы – и то по пьяни и давным-давно, что я даже не ощутил никакой разницы – это всё беззаботные студенческие загулы. Что негритянка, что молдаванка – анатомия одна и та же, и ощущения одинаковые. Видимо, я был тогда сильно пьян и не уловил различий, а они точно были, но я их не раскусил. Исправиться должен был здесь, за тысячи километров от дома. Как человеку свободному, мне можно всё, и я успел пофантазировать о грядущих наслаждениях в объятии двух узкобёдрых красоток с маленькими грудями и пухлыми щёчками, но изнывающе-ноющим лоном.

Однако делу время, а потехе час. И я оставил пустые фантазии. Повалялся на кровати, побродил по комнате, проверил исправность душа. Разложил кейс, достал бумаги и прочитал условия договора, телефоны, электронку партнёров и прочую лабуду. Затем разложил вещи из чемодана – сперва вытряхнул всё на кровать, а затем, не спеша, убрал в ящик и кое-что запихнул в шкаф.

Включил телевизор. В ушах зазвенела японская тарабарщина, и замелькали быстрые картинки и с сурдопереводом. Сбавил громкость, разделся, оставшись в одних боксерских трусах. В номере душновато, и я нащупал кондиционер, включив его на полную мощность. Полчаса наслаждался прохладой, пощёлкал каналы и вырубил ящик на фиг – всё равно ничего путного там не шло, а я ни хрена не разбирал, ни единого слова.