– Нет, – пролепетала я. – Извини, пожалуйста…
– Китайскими церемониями займемся потом, – отмахнулась она, после чего поднялась и стремительно прошлась по комнате. На ее бледном, до жути изможденном лице снова читалась мрачная решимость, как в прежние, не очень добрые времена.
Но, вопреки логике, меня сейчас больше волновала не лишняя тень на фотографии, которую, кстати, приколист Тарас мог приделать фотошопом, а состояние Ники.
– Ника, послушай меня! Ты должна немедленно покинуть это место! Еще день или два – и тебе грозит гибель, ты же сама говорила. Петро здесь, в доме, и он отвезет нас на вокзал…
– Нет, это ты послушай меня, – тихо и жестко ответила она, глядя мне прямо в глаза. – Он отвезет, не сомневаюсь. Но долго ли после того протянет? Я чую смерть за его спиной.
Я ахнула, не зная, что сказать. Несмотря на фотографию, мне в такое никак не верилось. А вот в том, что Ника стоит на краю пропасти, сомнений не было.
– С собственной проблемой, – с нажимом добавила она, – я как-нибудь сама разберусь.
«Ага, разберешься, как же», – в отчаянье подумала я, с ужасом представляя, что будет ночью, если она не уедет.
– Самая большая опасность грозит здесь не мне, – продолжала она, в задумчивости вновь расхаживая по комнате. – Здесь… ох, что-то недоброе скрывается. И на курганах, и на дороге, и… – Ника подняла голову и устремила на меня острый, пронзительный взгляд, от которого у меня прошли мурашки: —…и что-то здесь, в доме. Точнее, под ним.
Я почувствовала, как у меня холодеют от страха все конечности.
Я отодвинулась подальше, вжалась в спинку дивана. Ника остановилась передо мной, глядя прямо в глаза, и, казалось, видела меня насквозь:
– А ты ведь, Танечка, знаешь, что там. Только ты соврала мне, когда я тебя спрашивала.
Я втянула голову в плечи:
– Ну что ты, Ника! Откуда мне знать? Разве можно считать детские сны достоверной информацией…
– Рассказывай, – потребовала она, возвышаясь надо мной. – Что ты здесь видела в детстве?
– Ну, собственно, ничего я тебе не соврала, – сбиваясь, заговорила я. – Меня действительно душил домовой, лезли в голову всякие ужастики, снились кошмары.
– А потом? – Ника не меняла своего властного, требовательного тона и не сводила с меня глаз.
– А потом… Через некоторое время в этих снах стала приходить Она.