Малыш Ред добрался до правого угла окна и коснулся жёсткой, тёмной материи портьеры. Провисев в одном положении лет сорок, она пахла больным животным. Пронзительный пульсирующий звук заполнил его уши, и жавшаяся к пианино тёмная тень отодвинулась к стене. Малыш Ред отдёрнул руку от портьеры и сделал шаг назад, испугавшись, что набрёл на гигантскую крысу. У него забилось сердце, перехватило дыхание. Но даже самая амбициозная крыса не могла достичь таких размеров; подавив желание бежать из комнаты прочь, Малыш Ред взглянул на существо, которое скорчилось у пианино.

Маленькая темноволосая головка склонилась над острыми, прижатыми к груди коленями, обтянутыми бесформенной белой футболкой. Две маленькие ступни бледно светились в темноте. Малыш Ред уставился на существо, которое точно пыталось вжаться в себя, надеясь исчезнуть. Сдавленный звук, полный страдания и страха. Это всё-таки оказался ребёнок: он был прав с самого начала.

— Как ты сюда попал? — спросил Малыш Ред.

Ребёнок плотнее обхватил руками колени и спрятал лицо. Звук становился всё выше, пока не превратился в быстрое повторяющееся «их, их, их».

Малыш Ред опустился рядом с ним на пол.

— Не надо бояться, — сказал он. — Я тебя не обижу.

Один глаз глянул на него и тут же нырнул обратно в майку и колени. Мальчику было на вид лет пять или шесть, у него были короткие тёмные волосы и тонкие ручки и ножки. Его трясло от холода. Малыш Ред погладил его по спине и сам удивился тому облегчению, которое испытал, коснувшись чего-то материального.

— У тебя есть имя?

Мальчик покачал головой.

— Нет?

— Нет. — Это был едва слышный шёпот.

— Это плохо. Спорю, что имя у тебя всё же есть.

Никакого ответа, не считая того, что замёрзший ребёнок перестал скулить своё «их, их, их».

— Может, скажешь мне, что ты здесь делаешь?

— Мне холодно, — прошептал мальчик.

— Ну, это-то понятно, — сказал Малыш Ред. — На дворе середина зимы, а ты сидишь тут в одной футболке. Погоди-ка, я тебе принесу одеяло.

Малыш Ред рывком поднялся на ноги и заспешил в гостиную, боясь, как бы ребёнок не исчез раньше, чем он вернётся. «Но почему я хочу, чтобы он остался?» — спросил он себя, но не нашёл ответа.

Когда он вернулся, мальчик всё ещё жался к боку пианино. Малыш Ред накинул одеяло ему на плечи и снова сел рядом с ним.

— Лучше?

— Немного. — Его зубы едва слышно стучали.