— Он здесь, — сказала Минога.

— Правда?

Я повернул голову и увидел медленно поднимающегося с дивана Гути. Наблюдающий его психиатр, доктор Ричард Фельд, стоял рядом. Круглое лицо Гути светилось изумлением.

— Точно, он. Как ты узнала?

— То, что идет ко мне, может идти только от него, — с улыбкой проговорила Минога.

Она повернулась к Гути, словно вдруг прозрела, а я, не отрываясь, переводил взгляд с жены на преобразившегося мужчину, приближающегося к ней. С видом собственника Фельд семенил следом, то и дело кивая мне, человеку, с которым познакомился только вчера. Гути шел очень медленно, будто намеренно оттягивал встречу. Ему хотелось оценить, посмаковать все чувства. Ли Труа терпеливо ждала: руки опущены перед собой, пальцы сцеплены, голова поднята, улыбка ширится. От восхищения у меня замерло сердце. Оба отдавали должное моменту, наслаждаясь им. Минога, разумеется, делала это неосознанно, но Говард Блай, должен сказать, не таков. Вот он, изо всех сил старается не торопить воссоединение, чтобы подчеркнуть свою роль в нем. У меня к глазам подступили слезы. Я будто присутствовал на свадьбе.

— Здравствуй, Минога, — сказал Гути с расстояния в полтора фута. — Ты отлично выглядишь. Даже не верится, что ты здесь, со мной, в моем новом доме.

— Я рада, что мы оба здесь, — сказала она. — И так рада нашей встрече.

Она сделала шажок вперед и подняла правую руку, будто готовясь произнести клятву.

— Ты позволишь?

— Только в обморок не падай, — ответил Говард.

«Поразительно, — подумал я. — Эти двое в самом деле много значат друг для друга». Я вдруг понял, что, несмотря на заявления Дона Олсона, пара передо мной любила Мэллона больше всех, чище всех, без эмоциональной привязанности Боутмена, без амбиций Дона и расчетливости Мередит Брайт. Минога и Гути не требовали ничего и не строили никаких планов.

Ли Труа положила руку на щеку Гути:

— Ты теплый, — проговорила она.

Ее пальцы — розовый дружелюбный паучок — легонько пробежались по его лицу: по лбу, под подбородком, вокруг другой щеки.

— Ты изменился, но все так же красив, — сказала она. — Я вижу тебя очень хорошо, и все, что я вижу, превосходно.

— Ну привет, Минога, — сказал Блай.

И Минога ответила:

— Да, привет, Гути.

Они обнялись и немного поплакали.