Проникновенный бархатный голос нашептывал, напевал, навевал жуткие образы: «…охваченные пламенем конечности прогорают до хрупких головешек и рассыпаются в прах… вырванные из глазниц живые глаза…»

Тектонические пласты памяти существа сместились, скользя и выгибаясь подо мной, и меня швырнуло в осколок с предсмертной агонией Марка — в одну из стеклянных капель воспоминаний, застывших вместе с ураганом. Танцоры замерли, но остальные призраки суетились по-прежнему, то и дело задевая подвешенное во времени существо, и каждый раз морозный звон колокольчиков памяти и боли пробирал меня до костей.

«…безжалостны. Они заползают тебе под кожу…»

Голос — отчасти Иена, отчасти Карлоса — живописал кошмары. Я замотала головой, пытаясь вытрясти мерзкие слова из ушей, и как можно глубже запустила непослушные пальцы в нутро твари, которую надеялась уничтожить.

«…куклы из плоти…»

Помогая себе локтями, я продвигалась все глубже… Я рвала и рвала прочные нити, наивно полагая, что клубок энергии и воспоминаний подастся под моим напором. Как бы не так: существо, которое никогда не жило, не желало умирать; оно боролось не на жизнь, а на смерть, пульсировало между пальцами и обжигало оголенные нервы. Несколько раз меня чуть не вывернуло наизнанку. В очередной раз сглотнув подступивший к горлу ком, я поискала точку опоры… Под ногами захлюпала потусторонняя кровь, опереться было не на что. Я заблудилась в лабиринте из завязанных в узлы ярости нитей, не в силах отыскать минотавра — сердцевину. Я должна ее найти, должна… Это единственный способ уничтожить монстра.

«…пьет твою душу, а затем…»

В отчаянии я схватила собственную тонкую нить и, перебирая руками, как по нити Ариадны, добралась до странного бугорка, похожего на нераскрытый бутон… Туго переплетенная сердцевина Селии! Сердце существа выглядело как пульсирующая спиральная роза из крови и пламени. Вздрагивая от страха, я сжала в руке бутон и стала поворачивать его против часовой стрелки, раскручивая тугую спираль времени.

«…навеки…» — Нет, это не Иен… Карлос, обернувший кошмарные видения юноши против него самого.

Последний оборот, и моему взору предстала паутина человеческих страстей — так вот на чем держится Селия! Четыре оборванные нити; пятая, истертая, готова вот-вот лопнуть; моя собственная — золотая стрела на фоне желто-синей ткани Мглы. Вокруг, окаймленные бордовым, поблескивали пепельно-серые прожилки. Красные линии пульсировали, как набухшие артерии, жадно перекачивая энергию… Еще немного, и случится перегруз… Кто-то еще питался ярким жизненным светом, которому Селия была обязана своим существованием. Белые вспышки воспоминаний обожгли глаза, и я попыталась отвернуться.