Однако он все равно предал Джинни.

И это нельзя оправдать никакими отговорками о том, будто он действовал во имя высшего блага.

Цель не оправдывала средства.

Билл мысленно представил себе, как Джинни лежит в кровати, одна, без сна, моля Бога о том, чтобы он вернулся живой и невредимый, слепо доверяя ему.

Что он ей скажет? Как извинится перед ней? Заслужит ли он когда-либо ее прощение?

Билл понял, что беззвучно плачет, только когда Кинг нагнулся к нему и шепнул:

— Прекратите! Вы ведете себя как тряпка!

Посмотрев на председателя правления, Билл кивнул и отвернулся к иллюминатору.

— Будьте мужчиной, — продолжал Кинг. — Ведите себя, как подобает директору!

Когда самолет приземлился в аэропорту «Скай харбор», было уже около полудня. Из Финикса в Джунипер они поехали в лимузине. Билл, не желая разговаривать, на протяжении всей поездки делал вид, будто спит, но или председатель правления чувствовал, что он притворяется, или ему было все равно, и он всю дорогу непрерывно болтал.

Джунипер.

За время отсутствия Билла город изменился. Не то чтобы действительно изменился, по крайней мере, в физическом смысле, но теперь он был другим. Теперь Джунипер больше не производил впечатления умирающего города. И Билл больше не чувствовал себя бессильным остановить это угасание. Теперь у него была власть, и он видел город не как пустую, высохшую скорлупу, а как чистый холст, место, которое можно не просто вернуть в прежнее состояние, но и сделать многократно лучше того, что было раньше.

Билл хотел первым делом заехать домой, проведать Джинни и Шеннон, убедиться в том, что с ними все в порядке, что они живы.

Но лимузин направился прямиком к «Хранилищу». Кинг улыбнулся, когда они проезжали мимо заброшенного автомагазина, фыркнул, когда лимузин поравнялся с опустевшим продовольственным складом.

Билл решил, что так даже и лучше. Он еще не знал, готов ли встретиться с Джинни лицом к лицу. Ему требовалось время, чтобы подготовиться, определить, что он скажет, что сделает, как будет себя вести.

О прибытии Кинга было сообщено заранее, и «Хранилище» было закрыто, а перегороженная стоянка оставалась пустынной. Двое охранников в форме убрали ограждение, пропуская лимузин, и длинный автомобиль медленно проехал мимо двух шеренг сотрудников, выстроившихся перед главным входом. Сотрудники держали в руках воздушные шарики и флажки, бросали конфетти, громко кричали. Это было знаменательное событие, и, похоже, здесь собрались все, кто работал в «Хранилище». Билл внимательно всматривался в проплывающие за окном лица, и, нигде не увидев своих дочерей, внутренне напрягся.