— Эй, следите за своим языком!

Обернувшись, Билл увидел Холли, которая когда-то работала в кафе на Главной улице. Она стояла у тележек и улыбалась. На ней была форменная одежда «Хранилища», но она по-прежнему выглядела той же самой Холли, нетронутой, нисколько не переменившейся, и в ее глазах сверкали озорные искорки. Билл посмотрел на нее, и ему показалось, будто он встретил друга в чужой стране. Он поймал себя на том, что улыбается в ответ.

— Привет, Холли, — сказал он.

— Как у вас дела?

— Пожалуй, лучшего не пожелаешь.

К этому времени в торговый зал уже впустили покупателей — по чьему распоряжению, Билл не знал, — и он оглянулся на них. Они казались запуганными, растерянными, оглушенными. Никто никуда не шел сам, всех вели руководители, словно они были выжившими из ума обитателями дома престарелых.

«И я могу это изменить, — подумал Билл. — Я директор. Я изменю эту политику».

Он повернулся к менеджеру по кадрам.

— Мистер Лэм!

— В чем дело? — воинственно ответил тот.

— Вы уволены.

Перемена, произошедшая с менеджером по кадрам, была разительной. У него на лице появилась паника.

— Пожалуйста! — жалобно воскликнул он. — Я сделаю все, что вы скажете! Я больше не буду с вами спорить! Не стану высказывать свое мнение!

— Мистер Уокер! — окликнул Билл. — Мистер Кейес!

Эти двое стояли неподалеку, стараясь не привлекать к себе внимание. Они поспешили к Биллу.

— Вы уволены. Вы все уволены.

Все трое стояли перед ним, дрожа от ужаса.

— Нет! — простонал мистер Лэм. — Пожалуйста!..

— Господа, вы больше не работаете в «Хранилище».

Мистер Лэм упал первым. Его тело окоченело и повалилось вперед. Он не предпринял попыток остановить падение, не выставил перед собой руки, и с громким шлепком ударился лицом об пол. Подобно костяшкам домино, Уокер и Кейес также окоченели и упали, Уокер вперед, Кейес назад.