— Побьют вас, как телков, — шептал Казым, подпрыгивая от волнения, быстро выглядывая и снова прячась, — да всех прирежут. С детишек и начнут. Что ж делать мне?

День после быстрых гроз, что шли одна, за одной, выдался нестерпимо ясным и горячим. Солнце нехотя опускалось, медленно, без жалости бросая косые лучи прямо в лица старых скал, высвечивая все изгибы и трещины. И Казым, еще раз выглянув, увидел, как на вершине холма, куда он ползал, мелькнули черные шапки, блеснув желтыми навершиями. И пропали.

Ругаясь, он поднял глаза к небу, рассказал Беслаи о том, что собирается делать, и полез наружу, треща кустами. Встал в полный рост, осматривая те части скал, что были видны ему с каменного узкого насеста. Кругом, на каждом выступе и перед каждой черной дыркой пещеры белели женские рубашки, лазали вверх и вниз мужчин, зло и возбужденно переговариваясь. И еще заметил Казым, около некоторых пещер не оставались. Вываливались откуда-то из нутра горы, и со страхом оглядываясь на черные входы, тащили ревущих детей как можно дальше от них, путаясь в густых свисающих ветках.

— Неха! — кликнул вдруг девичий голос, и захлебнулся в плаче, горестно повторяя:

— Неха мой, мой люб, айя-я, Не-аха-а…

Одновременно с криком от черного выхода на одном из уступов задергался, со стоном, огромный тойр, взмахнул руками и вдруг обрушился вниз, круша головой каменные закраины.

— Нарт! — закричал тот же голос и по склону, летя сначала узкими каменными тропами и цепляясь раздутой юбкой за колючие плети, а после уже просто по воздуху, скатилась, падая вниз, девушка с распатланными косами.

— Проклинаю те-бя, Нарт…

Ее тело осталось лежать неподвижно неподалеку от стонущего Нехи, ворочающего напрочь разбитой головой. По скалам пронесся женский вопль, разделяясь на отдельные тоскливые крики. А потом с угрозой и болью имя пронеслось по всей горе, и дальние голоса подхватывали его, когда затихали ближние.

— Нарт!

— Нартуз.

— Ты виноват…

— Чтоб тебя, Нарт!

— Клятый медведь!

— И пришлый твой.

— Скормить вас варакам! Пусть муты жрут ваши кишки!

— К мутам вас!

— Нет! — женский голос с силой повторил в наступившей тишине, — нет! То он разве варак достал? Он разве ямищу рыл? И не стыдно вам?

— Захотел стать пастухом! — завопил мужской голос, — всех с толку сбил! Сидим теперь тута!

Но другой поддержал женщину.