— И какова ставка? — поинтересовался Гера.

— Мне предложили продать душу.

— Ну и, какова цена такого предмета в наше время?

— В данном конкретном предложении — потянет на квартиру.

— А на что предполагается обречь душу? — спросил Гера.

— На пожизненное сотрудничество в области экстрасенсорики и прочего… Только, туда только сунь коготок, так и всей птичке увязть. Как ты думаешь, есть в наше время стукачи?

Гера счел вопрос риторическим, и потому повисло затянувшееся молчание. Затем Гера стал потихоньку бренчать на гитаре, еле слышно бормоча что-то себе под нос. И, наконец, не выдержал и произнес:

— Экспромт! Пес-сня!

И проникновенным голосом запел:

* * *

Когда Гера и Андрей вместе приблизились к большому лагерному костру, у костра сидел Евграфий, рядом с вернувшийся после «индивидуальной работы» Эльмирой, и пил чай с печеньем и конфетами.

— Чтобы я мог получать необходимые, конкретные и четкие послания и вести большую вселенскую работу, в лагере должна быть тишина. Здесь стало слишком шумно и грязно. Мне приходится постоянно куда-то уходить! Нет никакой культуры общественной жизни, никакой дисциплины! А ведь Учителя говорят, что надо работать над собой постоянно, в каждой мелочи добиваться совершенства! — возмущался Евграфий.

— Абсолютно правильно! — вторил ему Владимир Сергеевич.

Доедая последнюю из поднесенных ему кем-то из вновь прибывших шоколадную конфету, Евграфий затем обратился к восторженно внимавшей ему Матушке Марии:

— Самое важное, как я уже указывал неоднократно, на теперешнем этапе работы — это достижение ментального плана. Нас постоянно к этому подводят. Астрал мы уже взяли. Поскольку мы выходим на работу с менталом, надо свой индивидуальный ментал каждому дисциплинировать, а потому в группе между Магнитами не должно быть никаких посторонних разговоров, никаких вольных шатаний! Я сейчас с большим усилием добился примирения между возникшими группировками на Поляне. Его надо закрепить всеобщим, большим примирительным ночным Магнитом. Перессорились все, как дети малые!

Я всё проконтролировать не могу. А потому, за главного, кто будет следить за порядком в лагере, я назначаю Владимира Сергеевича. Его должны все слушаться. А вы, Матушка Мария, будете ему помогать. Он, как строгий батюшка, пускай указывает на нерадивых и наказывает их, и даже волен будет выгнать из лагеря за плохую дисциплину тех, кого пожелает. Он будет в моё отсутствие решать такие дела сам. В Магнит мы должны допускать всех, так как работать в Магните должен каждый, кто хочет. Пусть очищаются духовно! Но в лагере должен быть строгий порядок. Мы с Владимиром Сергеевичем это уже обсудили. А вам, Матушка Мария, я предлагаю стать, как и в прошлые годы, нашей матушкой: мягкой, гостеприимной, принимающей новичков с объятиями. Но — тоже иногда и строгой. Предстоит самая важная работа, и силы Света за нами наблюдают. Если вы согласны, то у меня пока всё. И я отправляюсь готовиться к Магниту.