— Я, дать, как видишь, сам никуда ещё не уехал. Хотя — не знаю, чего ещё ждать. Последние знаки идут. Всё не моё кругом, не мой это мир. Чужой, страшный. Только за городом и можно отдохнуть душой. Но — семья меня держит, друзья, работа. Какая-никакая хата. Молод был бы — может, валил бы уже куда подальше. А так — тяжеловато. Привык уже.

— Вот и я чувствую: не моя вся эта современная жизнь. Чужая, тяжёлая. Но — как не пускает что-то на волю. Карма, быть может, неотработанная. В леса, наверное, только святых и продвинутых уводит… Остальным — путь страшный, больной, тяжёлый.

— Ничего, дать, может, и прорвёмся. Страшнее всего, что мы все врозь. Разъединяют нас всеми возможными способами. Расколоты мы все, озлоблены. Уединиться хотим, отсидеться, раны зализать. Страшное время, чёрное. Особый путь России… Может, накрылся этот путь давно медным тазом. А страшный суд — давно уже начался. Страшный именно своей несправедливостью и болью. Ад… Он, пожалуй, здесь находится. Оторваны друг от друга и смертельно далеки мы от Бога…

Они помолчали, глядя, как горит огонь.

К костру в это время подошел и Николай, похлопывая себя по бокам, слегка потягиваясь и разминаясь.

— Вот ещё мне что непонятно, — продолжила разговор Наталья, — Я читала некоторые книги, в которых сказано, что у высокодуховных людей устанавливается непосредственная духовная связь с их конкретным учителем. Который их ведёт, курирует. Но, как же тогда — например, у Евграфия — уже не учитель, а Учителя? Они — что, сразу несколько его ведут? И все — мирового, так сказать, масштаба.

— Это ты, дать, правильно заметила! — засмеялся дядя Юра, — Одного, дать, учителя ему мало!

— Мало! — подтвердил Николай, — Подавай только всех Учителей сразу, а ещё всевозможных инопланетных представителей и Вселенский Логос в придачу. И — по-е-ха-ли!

— Поезд на Венеру отправляется в пять часов сорок две минуты… От третьей платформы. Осторожно! Двери закрываются! — засмеялся дядя Юра.

— Удивляюсь, Юра, твоему чувству юмора, — улыбнулся Николай, — Так же, как и умению наладить контакт с людьми. Как это тебе удаётся? Кстати, никогда не спрашивал: а где ты работаешь? А может, ты и впрямь — психолог?

— Нет, конечно, я не психолог. Я работаю санитаром на «скорой», в психиатрической больнице, — серьёзно ответил дядя Юра, — А ещё, в свободное от основной работы время, чиню людям крыши. Настоящие, старые, крытые шифером или листовым железом. Они часто протекают…

Позже всех проснулся и вылез из палатки Сергей. Он тоже подошёл к костру, у которого сидели теперь только Наталья и дядя Юра: Николай к тому времени отправился на лагуну.