А потом все стихло.

Толбек ждал, затаив дыхание.

Но тут холод напомнил о себе. И ветер.

Пустив в ход руки, Толбек убедился, что оказался в каменном гробу. Одна из стен — гранитный выступ, три другие и крыша — валуны. Слишком тяжелые, чтобы он мог их раскидать. В стенах хватало щелей, в некоторые даже проникал лунный свет, во все — ветер, но ни в одну Толбек не мог просунуть даже руку, не говоря уже о том, чтобы пролезть через нее, выбраться на свободу.

И пусть в воздухе недостатка не было, Толбек понял, что похоронен заживо.

На мгновение его охватил ужас, а потом он подумал о том, что случилось с Маккэффри, Хоффрицем и некоторыми другими, и такая смерть показалась ему почти милосердной. Холод опять начал донимать его, ледяными зубами впиваясь в кожу, мышцы, кости. Но это должно было пройти, и быстро. Несколько минут, и тело онемеет, и на этот раз онемение будет только нарастать. Кровь уже начала отступать от поверхности тела, от замерзающей кожи, в отчаянной попытке сохранить жизненно важные внутренние органы. Уменьшилось и поступление крови в мозг до минимума, поддерживающего его жизнедеятельность, и Толбека потянуло в сон. Он понимал, что от этого сна ему уже не проснуться. Но умереть во сне — не так уж и плохо. По сравнению с тем, как погибли Эрни Купер и остальные.

Толбек расслабился, смирившись с неизбежным. Он боялся смерти, но теперь не возражал против того, чтобы встретиться с ней лицом к лицу, потому что знал: боли не будет.

Если не считать посвиста ветра, в ночи царила тишина.

С большим трудом Толбек свернулся калачиком в своей могиле и закрыл глаза.

Что-то ухватило его за нос, дернуло, вывернуло с такой силой, что из глаз брызнули слезы.

Он отмахнулся правой рукой, ударив воздух.

Что-то оторвало ему ухо. Что-то невидимое.

— Нет! — взмолился он.

Что-то сильно ударило в правый глаз, боль пронзила голову, и он понял, что его ослепили, пока только на один глаз.

Психогейст проник сквозь щели и составил ему компанию в каменной, продуваемой ветром могиле.

Толбеку стало ясно, что смерть его не будет легкой.

Ночью Лаура проснулась и не сразу поняла, где находится. Янтарный свет тусклой лампы создавал странные и угрожающие тени. Она увидела, что рядом стоит вторая кровать. На ней, полностью одетый, спал Дэн Холдейн.

Мотель. Они спрятались, укрылись в номере мотеля.

Все еще с затуманенным от сна рассудком, с закрывающимися глазами, она повернула голову, посмотрела на Мелани и поняла, что девочка разбудила ее. Температура воздуха в комнате резко понижалась, а Мелани ворочалась под одеялом, слабо постанывала, что-то бормотала в страхе.