Я расстегнул портфель, достал букетик гвоздик и примотал его проволокой, которой были обвязаны умирающие цветы, к заснеженному клену прямо под окном Софьи – мой ей последний привет. Алое на белом… Я знал, что она обязательно увидит его, а, может быть, и видит меня сейчас из темного окна соседнего номера или из какого-либо другого укромного места. Потом распечатал бутылку виски и сделал приличный глоток обжигающей нутро жидкости, согрев замерзшие ноги в худеньких, летних туфлях. Отвернулся и, не оборачиваясь, пошел.

За спиной услышал дребезжащий шум, распахнувшегося где-то под крышей, окна, почувствовал затылком чей-то жгучий взгляд, но никто не позвал меня назад, никто не окликнул…

Прощай, моя девочка, прощай моя несбывшаяся мечта, прощай моя дорогая Софочка!

Прощай!..

На сердце ощущалась холодная пустота, не согреваемая никаким виски, но с души спал тяжелый камень, тянущий ее в какую-то мрачную, бесконечную бездну. Она обрела крылья и реяла, упиваясь свободой.

Я стал свободен!

От черта, от Дьявола, от всякой нечисти, от всякого хлама и от всяких договоров. От всего! Теперь – окончательно.

Я поднял глаза к Небесам – там прояснилось. Звезды ободряюще мерцали мне из вечного далека и серебряно улыбалась молодая Луна.

– Свобода-а-а-а!!!

Я заорал во всю мочь своей глотки, размазывая по лицу кристаллики смерзшихся слезинок, которые я и не заметил на нем раньше. Когда же я успел выплакаться? Мой торжествующий вопль, похожий на дикий победный клич индейцев Сиу, из кинофильма «Сыновья Большой Медведицы», совсем не пугал прохожих, а только вызывал снисходительные улыбки: этот малый напился досрочно, еще до наступления Нового Года! Но ведь у нас в Советском Союзе любили все делать досрочно: досрочно выполнять план, досрочно сдавать экзамены, досрочно собирать урожай яблок в мае и даже досрочно рожать детей. Досрочная страна… Страна, построившая свой донельзя развитый социализм на не готовых к нему мозгах – досрочно.

Я направился на трамвайную остановку. Встречу Новый Год один на один с лучшим другом пенсионеров всей земли – телевизором, ведь из-за Софьи я не записался ни в одну из компаний своих друзей и знакомых, которые соберутся сегодня у елки. Заявись я туда сейчас – и могу там оказаться попросту третьим лишним, поскольку, наверняка, народ подберется там парами. А раз так, то кому-то я, или кто-то мне может подпортить праздник раздором из-за какой-нибудь не в меру влюбчивой девицы.

Домой!

Вот возьму и прокачусь сейчас на трамвайной колбасе, как в далеком, милом детстве. Доставлю себе удовольствие, вырвусь на несколько минут из этой жестокой взрослой жизни.