– Я думал, что нравлюсь тебе.

– Не мне.

– Что?

– Это была не я! – Бонни вскочила на ноги, шагнула в сторону ванной, вспомнила, что это заброшенный отель, остановилась.

– Я думал… – Томас поморщился, растерянно поджал губы. – Извини. Просто ты была такой…

– Психопаткой?

– Нет. Обыкновенной. – Он помялся и добавил. – Я правда ничего не понял.

– Ладно, – Бонни тяжело вздохнула. – Чего уж теперь, – она натянуто улыбнулась. – В конце концов, не ты меня сделал такой. – Черты ее лица снова стали жесткими. – Они всем нам испортили жизнь.

– Да.

– И еще многим испортят. – Бонни прищурилась, вглядываясь Томасу в глаза. – Когда мы сидели на крыльце, днем, после того, как ты избил Хоскинса, и до того, как появилась Вера Ренци… Ты сказал, что хочешь убить их всех… Это правда? Потому что если да, то я хочу поехать с тобой. Вместе. В Милвилл. За себя, за свою мать, за Донована, твою сестру, тебя… За всех, кому они испортили жизнь и кому еще собираются испортить. – Она дождалась, когда он кивнет. – Ты вспомнил что-нибудь о Милвилле?

– Немного. – Томас выдержал пристальный взгляд Бонни. – Думаю, у Хоскинса можно будет узнать много полезного.

– У Хоскинса? Разве ты его не убил?

– Он заходил, когда мы с тобой… – Томас замялся.

– Понятно, – кивнула Бонни. Когда они вышли на улицу, Хоскинс сидел на крыльце. Его лицо было покрыто пылью и засохшей кровью. Сломанный нос наклонился набок. Пара зубов была выбита.

– Я слышал, о чем вы говорили, – сказал он, не глядя на Бонни и Томаса.

– И что? Ты поможешь нам? – спросила Бонни.

– Не вам. Себе. – Хоскинс закряхтел, поднимаясь на ноги. – Хватит бежать. – Он пошатнулся, вытянул руку, надеясь, что Бонни или Томас помогут ему устоять, снова упал. – Да. Верно. Так все и должно быть. – Бадди снова начал подниматься на ноги.

– Как хорошо ты знаешь Милвилл? – спросила его Бонни.

– Нет, – замотал головой Томас. – Ты не посадишь этот мешок с дерьмом в мой «Бентли»!

– И как, интересно, ты меня остановишь? – она показала ему ключи от его машины.