Образ Гектора Джордана дрожит, как картинка на экране неисправного телевизора, и Джеремии никак не удается поймать его в фокус. Прежде только однажды Джеремия видел нечто подобное — это было, когда он расспрашивал двойника Мэрилин о Томасе О’Райане.

Гектор был никакой не Гектор, а Серый.

XV

XV

— Что с тобой, Джеремия? — спросил ускользающий от взгляда Гектор. — У тебя такой вид, будто ты увидел призрак.

Только теперь, когда Джеремия знал, кто перед ним, он наконец понял, что крылось за привычкой Гектора сыпать штампами, вворачивать к месту и не к месту цитаты, часто их перевирая, и говорить в рифму. Невероятно — как он раньше не догадался? И как давно тянется этот маскарад? Давно. Вероятно, с того самого момента, как Гектор впервые заметил его в зеркале.

Его просто водили за нос.

— Старина, ты что, язык проглотил?

Джеремия отступил на шаг назад:

— Ты не Гектор. Не подходи ко мне!

По губам псевдо-Гектора скользнула улыбка. Он больше не мог утаить правды.

— Наверное, ты прав.

— Где он? Где настоящий Гектор? — Тодтманн уже и сам догадывался, но он хотел получить подтверждение своим подозрениям.

— У твоего приятеля вместо мозгов — булыжники, — ответил двойник. — А теперь — один большой булыжник.

Боже праведный! Неужели и Гектор тоже?.. Нет, только не это!

— Ну-ну, полно. — Двойник усмехнулся и, опустив голову, принялся разглядывать свое тело. — С глаз долой, из сердца вон.

И Гектор Джордан стал распадаться.

Сначала лицо его облупилось, кожа почернела и покрылась струпьями. На щеках вылезли перья. Отслаивающаяся по бокам головы ткань преобразилась в крылья, которые начали неумолимо расти. Нос и рот вытянулись вперед и слились в одно. Из жил у него на шее выскочила пара оснащенных острыми когтями лап. К вящему ужасу Джеремии, голова его приятеля вдруг отделилась от туловища и осталась висеть в воздухе. Туловище же рухнуло, обратившись в отвратительную, лишенную скелета кучу плоти, от которой, правда, через секунду-другую не осталось и следа.

Последние человеческие черты, по которым еще можно было бы узнать в летающей голове именно голову, все больше съеживались и наконец исчезли. Взмыв на высоту в два человеческих роста, восставший из праха ворон дико расхохотался, увидев исполненные животного ужаса глаза своего врага.

— Я совсем не тот человек, которым был когда-то?