Сева почувствовал, как ноют во рту дёсны; он хотел было заставить себя «притормозить», однако совершенно случайно наткнулся в плотоядной мгле на Женю и решил, что и впрямь, к чёрту!

Парень залпом допил пиво и принялся жадно лапать ошарашенную девочку.

10.

Светка жалобно посмотрела на скособоченную фигурку брата. Юрка сидел за столом в детской и рисовал. Поза была неестественно сгорбленной. Такое впечатление, что на душе малыша повис тяжкий груз, не позволяя тому держать спину прямо. И вообще, после разговора с Севой брат изменился: он практически не отвечал на вопросы и постоянно косился по сторонам, словно на него собирался кто-то напасть… Или уже напал! Хотя Светке, признаться, было не привыкать к порой странному поведению брата, который мог, ни с того ни с сего, замкнуться в себе и какое-то время никак не реагировать на внешний мир, целиком сосредоточившись лишь на том, что шуршит в его маленькой белобрысой головке.

«Просто раньше я не обращала на это внимания. Вернее обращала, но мне было всё равно. — Светка вздохнула, заломила кисти рук. — Какая же я всё-таки гадина!»

Юрка был болен — ведь Марина так и не доносила плод до установленного срока. Малыш оставался больным и сейчас, по прошествии пяти лет, — а им всем было на это наплевать. Они словно не замечали данности. Или не хотели замечать. Потому что все вместе пребывали в каком-то забвении! В мире собственных эфемерных страхов по отношению друг к другу, и к той непонятной сущности, что обжилась где-то поблизости, бок обок с ними. Тварь кормилась осколками их так и несостоявшегося счастья, которые кучей сыпались на пол, расшвыривались ногами по тёмным углам и гасли во мраке ночи, оказываясь поглощенными бездной. Вся их семья, на протяжении вот уже нескольких лет, — а может десятилетий?! — кормила жуткого монстра, что с нетерпением ждал того часа, когда можно будет выбраться из своего логова и наброситься на недальновидных кормильцев, чтобы на сей раз сожрать уже их опустевшие оболочки.

— Юрка, ты, точно, в норме? — прошептала Светка, ложа пальцы на плечи брата.

Малыш вздрогнул, опасливо обернулся; пару секунд он отрешённо изучал запястья сестры, после чего посмотрел в глаза и тихо спросил:

— У меня закончился зелёный. Забыл, как сделать зелёный, когда он заканчивается.

Светку передёрнуло. В ушах возникла тоника. На виски надавило что-то изнутри. Сделалось тяжело дышать.

— Зачем ты опять рисуешь это существо? — хрипло спросила девочка, борясь внутренними переменами.

— Существо?.. — Юрка замер; затем что-то произошло: малыш сжался в трепещущий комочек, затравленно огляделся по сторонам, снова сфокусировался на сестре и протянул дрожащие пальчики.