Непрекращающийся дождь, казалось, совершенно его не смущал. Хотя, скорее всего, парень попросту ничего не замечал, сосредоточившись лишь на беспомощной жертве, которая всецело завладела его сознанием, порабощённым чем-то прибывшим извне.

Олег страшился даже представить, что будет дальше. В подобном состоянии Палит мог совершить что угодно! Или с чем он сейчас там, наедине?..

«Они это уже доказали, так подло отправив на тот свет сначала бедную Женю, а затем и недалёкого Толика».

Олег попытался напрячь гудящие ноги. Тут же стиснул зубы, понимая, что так легче всего перетерпеть стремительно нарастающую боль, при этом не застонав. Он знал, что нельзя издавать посторонних звуков, так как это непременно привлечёт внимание.

«Пока же Палит уверен, что я ни на что не способен — мне ничего не угрожает… за малым исключением… Быть поджаренным заживо!»

Догадываясь, что в подобном состоянии бороться с Палитом голыми руками элементарно глупо, Олег потянулся к открытой дверце машины и принялся отчаянно шарить среди разбросанных по днищу предметов. Он не искал чего-то конкретного — что угодно, лишь бы удобно легло в ладонь, и имело какой-никакой вес!

Звякнуло стекло, и Олег тут же замер.

— Эй, ты чё ты там роешься! — взревел Палит, бросаясь на Олега с реакцией хищника. — Щас я те точно башку снесу! — И он замахнулся пустой канистрой.

Олег понял, что если он хочет жить, надо незамедлительно действовать, потому что другого такого шанса больше не представится. Мальчик сжал трясущимися пальцами первое, что подвернулось под руку, размахнулся и от души зарядил непонятным предметом по несущемуся в собственное ухо колену.

Под соло дождя звякнуло битое стекло, а Палит жутко взревел. На сей раз явно от боли. Он неуклюже оступился, завалился на бок, поджав окровавленную ногу к животу.

— Ах ты, сучий потрох! — орал парень в небывалом остервенении, так что его голос временами переходил в животный визг. — Я те щас кишки выпущу, сучара! Иди сюда, обсос долбанный!

Олег поскорее отодвинулся прочь и, тяжело дыша, посмотрел на зажатую в трясущихся пальцах бутылку. Вернее от бутылки осталось только горлышко, ощетинившееся уродливой «розочкой». Стекляшка на время сохранить жизнь, однако для того, чтобы спасти её окончательно, необходимо продолжать сопротивляться и дальше.

Палит быстро отошёл от болевого шока и, резко поднявшись, попытался тут же наступить на порезанную ногу. Коленный сустав просел, на что парень лишь злобно выругался.

— Молись, паскуда, — прошипел он, выдернув из рассечённой плоти порядочный кусок окровавленного стекла. — Щас я тебя жарить начну.