Дурея от нестерпимой боли, Герман Полиграфович попытался двигаться попутно уволакивающей в квартиру силе, однако не успел вовремя поджать локоть и невольно зацепился за дверной косяк. Ногу легко вывернули, отчего к порванным связкам добавилась разбитая коленная чашечка. Герман Полиграфович услышал, как хрустнул, разваливаясь, мениск и отключился… Однако совсем ненадолго. От следующего рывка он снова пришёл в сознание, но лучше бы не приходил. Противно затрещали выворачиваемые кости, и внезапно всё прекратилось. Осталось лишь неприятное пульсирующее тепло в районе правого бедра.

Из мрака комнаты донеслась озлобленная возня, а к левой руке поверженного Германа Полиграфовича шлёпнулась самая обыкновенная человеческая нога в тапочке со стоптанным задником. Престарелый музыкант, не понимая, что такое творит, поскорее отпихнул оторванную конечность подальше от себя. Однако безвольная паника мгновенно сменилась всепоглощающим ужасом. От последовавшей догадки Германа Полиграфовича замутило: это была его собственная нога, которая каким-то непостижимым образом или по чьей-то безумной воле, оказалась оторванной от тела и попросту выброшенной прочь, как какой-нибудь мусор.

От осознания произошедшего, в глазах помутнело. Герман Полиграфович попытался подняться, но именно в этот момент его схватили за другую ногу и бесцеремонно втащили в квартиру, отчего перекошенный локоток, застрявший под дверью, вывернуло из сустава, а сама рука безвольно растянулась по полу где-то позади. Герман Полиграфович резко оглянулся, страшась даже представить, во что превратилась раненная конечность. Лысеющий затылок брякнулся о порог, оставив на металлической поверхности клочки окровавленных волос. В ушах снова загудело. Герман Полиграфович попытался приподнять тяжёлую голову, но ничего не вышло — силы стремительно покидали тело.

Его втащили в тёплую лужу и отпустили, словно желая насладиться предсмертной агонией. Герман Полиграфович снова попытался приподняться, однако здоровый локоток то и дело скользили по липкому полу, не позволяя перекатиться со спины на бок. Пространство перед глазами закачалось, в нём обозначилось движение. Герман Полиграфович невольно замер, уставился во вращающуюся мглу — там явно скрывалось что-то потустороннее. Затем эта самая мгла издала злобный рык и принялась рвать Германа Полиграфовича на части!

Музыкант закричал — больше от ужаса, нежели в надежде, что кто-нибудь всё же его услышит, — однако тут же понял, что кричать больше нечем… Пара взмахов чего-то острого над головой и на месте грудной клетки образовалось пузырящееся месиво. Дыхание тут же перехватило, а от хлынувшей в лёгкие крови глаза Германа Полиграфовича полезли из орбит. Он попытался откашляться, но и это тоже не вышло — от груди и рёбер не осталось и следа, как и от мышц, совсем недавно оплетавших кости.