– Ты-то с нами поедешь?

– Если доживу. – Ужасно хотелось ей все рассказать, но я боялась, не поймет.

– Подумай-подумай! Я бы после таких приключений год из дома не выходила. Да только кто ж мне даст! – Прозвучало так, будто она хвастается то ли занятостью, то ли смелостью. И опять этот год!

– Слушай, а ты там на раскопе жаб-лягушек убивала?

– Вроде нет, а что?

– Ничего.

Я-то глупо надеялась, что она скажет: «Конечно! Лягушка сразу превращалась в принцессу и жила долго и счастливо больше года».

– А кто-нибудь из пропавших там возвращался?

– В смысле? Погоди, ты думаешь, они там пачками пропадали? Я слышала только об этой Египетской, ну и Танюха еще. Слушай, пора уже забыть, а? Чего тебя не отпускает?

– Не отпускает. Уж больно там этих жаб много.

Наташка не поняла, при чем тут жабы, а я не стала объяснять. Тем более что в прихожей заскрипели половицы. Мы же не запираем дверей.

Я выскочила гостю навстречу, держа телефон как боевую гранату. Отчего-то Наташка в пятидесяти километрах отсюда казалась могучей поддержкой. На кухне стояла Тетьнюся. Сама пришла, надо же! Я думала, мне за ней побегать придется, а она…

– Перезвоню.

– Ты занята? – Гостья спросила так невинно, будто не убивала меня вчера. – Могла бы и договорить, я не спешу.

Я не могла поверить: она мне говорит о спешке? Хотя, может, не знает просто? От такой наглости я даже не нашла что ответить.

– А знаешь, у меня давление упало. – Она взяла светскую ноту и даже нацелилась присесть за стол. – Вчера ночью, как только… Я так рада, что ты жива! – Знахарка повисла у меня на шее и разрыдалась, как будто провожает сына в армию.

Ноздри царапнул кислый запах: да Тетьнюся перелечилась, похоже, своими волшебными настойками. Боялась, что убила меня. Из собственного дома, кажется, вчера ночью от страха убежала. И что мне ее теперь, утешать? Я стояла столбом, у меня на груди рыдала знахарка, а я думала, что даже чаю не могу ей предложить, потому что нету. Тетьнюся истолковала мое молчание по-своему: похоже, она решила, что рыдает недостаточно убедительно:

– Это я тебе сделала? Дай посмотрю… – Она стала разглядывать мои синяки, не переставая реветь. – Я так боялась, так боялась…

– А я и сейчас боюсь. Я умру в течение года. – Я сказала так спокойно, как сама от себя не ждала. Не понравился мне ее спектакль. Вчера она говорила совсем другое.

– Кто тебе сказал?! – В ее глазах мелькнул испуг, но, может быть, мне показалось? Знахарка смотрела на меня, и я видела обычную Тетьнюсю, свою Тетьнюсю, а не ту, что вчера. Бабульку, которая сводит родинки за продукты и угощает яблоками. Кстати, мое пятно в форме бабочки никуда не исчезло после вчерашнего.