Казалось, у этого… создания вовсе не было формы: оно целиком состояло из перекрученных лохмотьев плоти, отростков и щупалец, беспорядочно громоздящихся одно на другое. Черную, лоснящуюся плоть тут и там разрывали безвольно распахнутые беззубые провалы, в некоторых из которых виднелись круглые, по-рыбьи пустые глаза. Самое отвратительное заключалось в том, что на мелководье волны слегка шевелили концы самых тонких щупалец, придавая махине некое подобие жизни.

– Это шоггот! – объявил Санчес.

Разумеется, он был прав. Та же самая мысль промелькнула в моем мозгу всего за мгновение до его слов.

Конечно, шоггот. Что же еще. Все мы слышали о могучих созданиях, обитателях темных океанских глубин и холодных антарктических подземелий. О тех, что способны принимать любую форму и выполнять невероятно трудную работу. О тех, кто возвел сводящие с ума башни Р’льеха. В школе нам часто рассказывали о них, демонстрировали рисунки и редкие фотографии. Нужно быть полным идиотом, чтобы не распознать в мертвом шогготе мертвого шоггота.

Взгляд против моей воли снова скользнул вниз, туда, где в коричневой воде равномерно покачивались щупальца твари, похожие на невероятно длинные пальцы. Зрелище завораживало меня, будило холодок ужаса в солнечном сплетении. И целых три минуты ушло на то, чтобы понять почему.

Среди тонких бескостных отростков виднелась человеческая рука. Молочно-белая, сжатая в кулак. Отсюда ее вполне можно было принять за ветку или еще какой-нибудь мусор. И наоборот.

– Откуда он здесь взялся? – прошептал рядом Санчес. – Они же не заплывают в реки…

– Слушай, – начал я, борясь с очередным приступом тошноты. – Глянь вон туда.

– Куда?

– Ну… вниз… вон, сбоку от камня. Видишь?

– Что? Щупальца?

– Там рука. Человеческая рука.

– Не может быть. Нет. Это коряга или корень какой-нибудь.

Я уже и сам не был уверен в том, что увидел. Вода колебалась, отростки шоггота тоже, и различить что-либо в их мельтешении наверняка было невозможно. Решение возникло быстро, сразу заставило меня действовать. Я осмотрелся, отыскал в траве упавшую ветку потолще и, используя ее для опоры, начал спускаться по склону.

– Эй! – обеспокоенно крикнул Санчес. – Ты куда?

– Надо посмотреть, – ответил я, не оборачиваясь. – Не ссы.

– Мне-то с чего ссать? – разумно парировал Санчес. – Тут, наверху, не страшно. А вдруг он… не мертвый?

– Мертвый! – уверенно возразил я. – Как полено.

Понятия не имею, откуда вдруг взялась эта странная храбрость. Ее подпитывала злость – на Серого, на липкую едкую вонь, на корягу в форме человеческой руки. Матерясь про себя, я кое-как добрался до кромки воды и шагнул к исполинской черной туше. На самом деле только в тот момент я понял, насколько она громадная. Куча пористой, пузырящейся плоти возвышалась надо мной на пару локтей, а для того чтобы обойти ее, мне бы потребовалось сделать не меньше двух десятков широких шагов. И ведь над поверхностью торчало далеко не все. Нечего было и думать сдвинуть с места подобную махину, поэтому я просто дотянулся краем палки и отвел в сторону тонкие щупальца, скрывающие интересующий меня объект.