– Вальденсам. Мы подверглись незаслуженному гонению, и нуждаемся в помощи.

– Я готов оказать вам ее, но только после искреннего ответа на мой вопрос: почему вы подвергаете опасности ваших близких и родных? Чего вам не хватает в католической вере такого, что вы готовы идти ради своих убеждений на смерть?

– Мне жизни не хватит, чтобы ответить за всех, кто хочет просто пройти отпущенный ему жизненный путь, прославляя имя Христа. А за себя я могу сказать лишь одно, что никогда не предам веру своей погибшей жены, и не прощу смерть казненной дочери.

Мастеру показалось, что его собеседник вздрогнул, и он еще внимательнее вгляделся в его лицо.

– Я вспомнил! Это был день казни моей дочери. Вы отпускали моей девочке грехи. Ее звали Авелин… Авелин-Мария Дангон. Я Клод Дангон. Я принял вас тогда за ангела и думал, что вы спасете мою дочь.

Пальцы в замке рук собеседника сжались до белых костяшек. На лице отразилась мучительная гримаса.

– Простите болезненную фантазию отца, убитого горем. Тот день изменил всю мою жизнь. Я потратил много лет на дела, которые помогли мне не очерстветь сердцем. Я понимаю, вы не могли тогда ничем помочь ей. Спасибо, что не отказались стать последним человеком в ее жизни, от которого она услышала добрые слова.

– Я вам помогу, – резко оборвал Клода незнакомец, – в прошлом мое имя было: Жан Поль Батиста Лоба, Приор Ордена Святого Доминика, ныне я стал Генералом Ордена Иезуитов. Моих огромных связей хватит для того, чтобы защитить не только вас, но и всех вальденсов Франции. В моих силах попросить о помощи правителей протестантских стран. Я соберу пожертвования, чтобы обеспечить вашу безопасность. Вы, Клод, готовы возглавить это движение?

– Спасибо, добрый человек. Теперь я вижу, что община находится в сильных и надежных руках. Только придется поискать среди нас другого вожака, мое сердце стало слишком слабым для таких больших дел.

– Хорошо. Пришлите ко мне завтра этого человека. А сейчас мне необходимо с вами попрощаться.

– Только один вопрос. Что стало с телом моей дочери? Его предали земле?

– Я всегда думал, что его забрали родственники.

– Увы, это не так. Надеюсь, что с моей девочкой поступили по-христиански.

Точка натяжения

Точка натяжения

Пробуждение было тяжелым: трещала голова, от стальной усталости болела затекшая спина. Мила сначала открыла один глаз, затем второй. Рядом Нюся, развалившись на меховом покрывале, умывала лапкой мордочку. Базазаела в алькове уже не было.

Вчерашняя обида не заставила себя долго ждать. Мила с раздражением сорвала с ложа шкуру, под которой вчера лежал обидчик, и лихо повязала ее на себе, соорудив меховое мини платьице с открытыми плечами и неровным подолом. Когда она вошла в зал, Базазаел сидел в кресле, а на ее место угнездилась Герхама, и что-то щебетала, положив ему голову на плечо.