Она услышала, как отец в дальней комнате спросил:

— Что происходит?

Что-то упало и разбилось, вероятно, тарелка из буфета или стакан, который он держал в руке. Лаура-Мэй молилась, чтобы папа не вмешался и не попробовал ударить проповедника. Если он это сделает, Гир развеет его по ветру.

Она вернулась к постели, чтобы отыскать свою одежду среди простыней, и раздражение ее усиливалось с каждой секундой бесплодных поисков. Она разбросала подушки. Одна подушка упала на крышку гардероба, и еще несколько драгоценных экспонатов слетело на пол Когда она натягивала нижнее белье, в дверях появился отец. Его и без того красное от выпивки лицо стало пурпурным, когда он увидел раздетую дочь.

— Чем ты занималась, Лаура-Мэй?

— Не обращай внимания, па, нет времени объяснять.

— Но отсюда вышли люди…

— Я знаю. Я знаю. Я хочу, чтобы ты позвонил шерифу в Пэнхендл, понимаешь?

— Так что происходит?

— Не важно. Просто позвони Алвину. Побыстрее, или у нас на руках будет еще один труп.

Мысль об убийстве слегка оживила Милтона Кэйда. Он исчез, оставив дочь одеваться. Лаура-Мэй знала, что в такую ночь шериф Алвин Бейкер и его помощник вряд ли доберутся сюда быстро. Один бог знает, что этот бешеный священник успеет натворить.

Из дверного проема Сэди наблюдала, как женщина одевается. На критический взгляд Сэди, Лаура-Мэй была простовата, а бледная кожа делала ее почти бесплотной, невзирая на полную фигуру. Но вообще-то, подумала Сэди, не ей осуждать человека за недостаток материальности. На себя поглядела бы. И впервые за тридцать лет Сэди пожалела об отсутствии тела. Хотя бы потому, что без тела она не могла сыграть никакой роли в стремительно развивавшейся драме.

В кухне внезапно протрезвевший Милтон Кэйд названивал по телефону, пытаясь принудить к действиям людей из Пэнхендла, тогда как Лаура-Мэй уже закончила одеваться, открыла нижний ящик гардероба и кое-что извлекла оттуда Сэди поглядела через плечо женщины, что там за трофей, и по ее телу пробежал холодок узнавания. Взгляд остановился на пистолете, что когда-то принадлежал ей самой. Значит, Лаура-Мэй и нашла пистолет — нелепая шестилетняя девчонка, которая тридцать лет назад все время попадалась под ноги в коридоре, играла сама с собой и распевала песни на жаре.

Сэди с удовольствием вновь разглядывала орудие убийства. Может быть, она все же оказалась способна повлиять на будущее? Может быть, от нее остался не только заголовок в старой бульварной газетенке и смутная память в стареющих головах. Она по-новому, живым взглядом наблюдала, как Лаура-Мэй натянула туфли и вышла в гудящую на улице бурю.