Лаура-Мэй побежала обратно к конторе. Дождь и молнии слепили ее, и она с трудом удерживала равновесие в скользкой грязи.

— Эрл! — кричала она. — Ты здесь?

Сэди неотрывно следовала за ней. Лаура-Мэй Кэйд была отважной, сомнения нет, но в ее голосе звучала истерическая нотка, которая очень не понравилась Сэди. Это дело — убийство — требует хладнокровия. Нужно действовать небрежно, почти не думая, будто вы выключаете радио или прихлопываете комара. Паника станет помехой, страсть — тоже. Когда Сэди вынула «смит-и-вессон» и наставила его на Бака, в ней не было никакого гнева, который толкал бы под руку, мешая попасть в цель. Потому ее и отправили на электрический стул: не просто потому, что она сделала это, а потому, что она сделала это слишком хорошо.

Лаура-Мэй не была столь хладнокровна. Дыхание у нее прерывалось, она всхлипывала и звала Эрла. Сэди видела, что женщина близка к истерике. Лаура-Мэй завернула за угол конторы, где вывеска мотеля бросала холодный свет на пустырь за домом. Когда она в очередной раз позвала Эрла, раздался ответный крик. Она остановилась, вглядываясь в пелену дождя. Голос принадлежал Эрлу, как она и надеялась, но он не звал ее.

— Ублюдок! — кричал Эрл. — Ты выжил из ума. Отпусти меня!

Теперь она могла рассмотреть две фигуры невдалеке. Эрл, заляпанный грязью, стоял на коленях среди репейников и мусора. Гир возвышался над ним, держа руку у него на голове и пригибая Эрла к земле.

— Признайся в своем преступлении, грешник!

— Черт тебя дери, нет!

— Ты появился здесь, чтобы расстроить мою поездку. Признайся! Признайся в этом!

— Иди к черту!

— Признайся в своей скверне, или я переломаю твои кости!

Эрл боролся, пытаясь освободиться от Гира, но проповедник явно был сильнее.

— Молись! — сказал он, опуская Эрла лицом в грязь. — Молись!

— Отсоси! — заорал Эрл в ответ.

Гир ухватил Эрла за волосы и поднял другую руку, чтобы нанести сокрушительный удар по запрокинутому лицу. Но прежде, чем он успел ударить, на сцене появилась Лаура-Мэй. Она сделала два или три шага по грязи по направлению к ним. В трясущейся руке она сжимала пистолет.

— Отойди от него, — потребовала она.

Сэди спокойно отметила, что женщина целится неправильно. Даже при ясной погоде она, вероятно, была бы паршивым стрелком, но сейчас, в таком состоянии и при такой буре, даже опытный снайпер мог промахнуться. Гир повернулся и поглядел на Лауру-Мэй. Он не выказал ни малейшего признака волнения. Он думает так же, поняла Сэди. Он чертовски хорошо знает, что волнение мешает убийце.

— Шлюха! — громко крикнул Гир, возводя взор к небу. — Господь, видишь ли ты ее? Видишь ее позор, ее блуд? Отметь ее! Она — одна из дщерей вавилонских!