— Не умирай, Эрл! Умоляю тебя, не умирай!

Эрл поглядел на нее из грязевой ванны, куда его погрузили, и покачал головой.

— Ты промахнулась на целую милю, — сказал он.

Рядом Гир рухнул на колени: руки сжаты, лицо поднято к падающим струям дождя.

— Господи, благодарю Тебя за то, что Ты сохранил свое орудие, и в час нужды…

Вирджинии захотелось заткнуть этого идиота. Он убедил ее в том, что она не в себе, и Вирджиния чуть не отдалась Баку Дарнингу. С нее хватит. Она долго боялась. Она видела, как Сэди влияла на реальный мир, как то же делал Бак. Теперь нужно, чтобы процесс пошел в обратном направлении. Она решительно приблизилась к пистолету и подняла его.

И тогда Вирджиния почувствовала совсем рядом присутствие Сэди Дарнинг. Голос такой тихий, что она едва его слышала, прошептал ей на ухо:

— Разве это мудро?

Вирджиния не знала ответа И вообще, что есть мудрость? Разумеется, не застывшая риторика сухих проповедей. Возможно, мудры были Лаура-Мэй и Эрл они сидели в грязи, не обращая внимания ни на молитвы и проклятия Гира, ни на взгляды постояльцев, сбежавшихся посмотреть, кого убивают. Или мудрость в том, чтобы отыскать червоточину в своей жизни и уничтожить ее раз и навсегда? С оружием в руке она вновь направилась в номер семь. Она чувствовала, что рядом шагает обеспокоенная Сэди Дарнинг.

— Не Бака?.. — прошептала Сэди. — Нет, конечно.

— Он напал на меня, — сказала Вирджиния.

— Ах ты, бедная овечка.

— Я не овечка, — ответила Вирджиния. — Уже нет.

Сэди поняла, что женщина абсолютно владеет собой, и попятилась: она опасалась, что ее присутствие насторожит Бака. Она наблюдала, как Вирджиния пересекла парковочную площадку, прошла мимо тополя и шагнула в номер, где призрак собирался ее ждать. Огни все еще горели и после синего мрака снаружи казались очень яркими. Но Дарнинга не было видно. Комната номер восемь тоже была пуста. Потом раздался знакомый голос:

— Ты пришла, — сказал Бак.

Она резко обернулась, сжимая в руке пистолет, но пряча его от Бака. Он вышел из ванной и встал между ней и дверью.

— Я знал, что ты вернешься, — сказал он. — Все так делают.

— Я хочу, чтобы ты показал, себя, — сказала Вирджиния.

— Я гол, как младенец, — сказал Бак. — Что мне еще сделать? Снять с себя кожу? Выйдет довольно забавно.

— Покажись Джону, моему мужу. Пусть он увидит, что ошибался.