— Ах, бедняга Джон. Не думаю, что он жаждет меня видеть, а?

— Он считает, что я не в себе.

— Сумасшествие иногда очень полезно, — заметил Бак. — Сэди чуть не стащили с электрического стула, настаивая на том, что она за себя не отвечала. Но Сэди слишком честная, чтобы выгадывать себе что-то. Она продолжала втолковывать им: «Я хотела, чтобы он умер. Поэтому я застрелила его». Она никогда не отличалась здравомыслием. Но ты… теперь, я полагаю, ты сама знаешь, что для тебя лучше.

Тень немного изменилась. Вирджиния не могла как следует различить, что делал Бак, но, несомненно, он творил что-то непристойное.

— Подойди и возьми его, Вирджиния, — сказал он. — Хватай.

Она вынула из-за спины «смит-и-вессон» и направила на него.

— Не сейчас, — сказала она.

— Ты не сможешь причинить мне вреда этой штукой, — ответил он. — Ведь я уже мертв, помнишь?

— Ты сделал мне больно. Почему я не могу тоже заставить тебя страдать?

Бак покачал своей эфирной головой и громко засмеялся. Пока он так развлекался, за окном, со стороны шоссе, раздался вой полицейских сирен.

— Ну, что ты придумала? — сказал Бак. — Суета и чепуха. Давай, детка, повеселимся немножко, пока нам не помешали.

— Предупреждаю тебя, это пистолет Сэди…

— Ты ничем не повредишь мне, — прошептал Бак. — Я знаю женщин. Говорят одно, а поступают наоборот.

Он засмеялся и шагнул к ней.

— Не надо, — предупредила она.

Он сделал еще один шаг, и она нажала на курок. В ту же секунду, когда она услышала звук выстрела и почувствовала, как пистолет дернулся у нее в руке, в дверном проеме появился Джон. Стоял он там все время или только что вернулся, окончив молитвы и желая поучить свою заблудшую жену, Вирджиния так никогда и не узнала. Пуля прошла сквозь Бака, расщепив его туманное тело, и с потрясающей точностью попала в проповедника, пробив ему горло. Кровь выплеснулась на рубашку. Фигура Бака растворилась, точно пылевое облако, и призрак исчез.

Джон Гир нахмурился и отшатнулся к дверному косяку в поисках опоры. Но удержаться не смог и упал на спину в дверной проем, точно опрокинутая статуя. Лицо его омывалось дождем. Кровь все лилась из пробитого горла. Она растекалась сверкающей лужей, когда Алвин Бейкер и его помощник появились на пороге с пистолетами наготове.

«Теперь муж никогда ничего не поймет», — подумала Вирджиния. Вот жалость-то. Он никогда не поймет, до чего был глуп, и не увидит глубины своего неведения. Во всяком случае, по эту сторону могилы. Проклятье. Он сейчас в безопасности, а она осталась с дымящимся пистолетом в руке, и бог знает, какую цену ей придется заплатить за то, что она совершила.