— Дули? — осторожно спросил Бойл.

Опять стон. Он шагнул в прихожую. Туда выходили еще три закрытые двери — вероятно, они вели в другие квартиры или в холл На плетеной циновке у порога лежала полицейская дубинка Дули, словно владелец обронил ее в спешке. Бойл с трудом преодолел страх и двинулся дальше. Стон раздался снова, на этот раз ближе. Бойл огляделся и увидел, что Дули, почти потерявший сознание, лежит на ступенях лестницы, что вела на второй этаж. С него пытались сорвать одежду, обнажив нижнюю часть дряблого тела.

— Что тут происходит, Дули? — спросил Бойл, подходя к лестнице.

Полицейский услышал голос и попытался отодвинуться. Его затуманенные глаза в ужасе открылись.

— Все в порядке, — заверил Бойл. — Это я.

Бойл слишком поздно сообразил, что взгляд полицейского устремлен вовсе не на него, а за его плечо. И когда Бойл наклонился к Дули, кто-то прыгнул на него. Пошатнувшись и сыпля проклятиями, он не удержался на ногах и упал. Пока он поворачивался на полу, противник ухватил Бойла за пиджак и за волосы и рывком поднял на ноги. Бойл сразу узнал уставившееся на него безумное лицо — залысины, слабый рот, голод в глазах — но увидел и нечто новое. Во-первых, мужчина оказался голым, точно младенец, хотя и не по-детски одаренным природой. Во-вторых, он был лихорадочно возбужден. Воспаленный пах и сильная эрекция говорили сами за себя, а руки, срывающие с Бойла одежду, ясно свидетельствовали о намерениях преступника.

— Дули! — завопил Бойл, когда его швырнули на пол прихожей. — Бога ради! Дули!

Он замолчал, когда насильник ударил его о стену и тут же оказался у Бойла за спиной, прижав его лицо к обоям. Переплетения птиц и цветов замелькали в глазах полицейского. В отчаянии он пытался отбиваться, но страсть придала мужчине силу безумца. Удерживая полицейского за голову одной рукой, он содрал с Бойла штаны и нижнее белье, обнажив ягодицы.

— О боже… — бормотал Бойл, уткнувшись лицом в оборванный клочок обоев. — Господи, помогите же мне кто-нибудь…

Но молитвы принесли не больше пользы, чем попытка сопротивляться. Его распяли у стенки, точно бабочку, пригвожденную булавками к дереву. Он закрыл глаза, по щекам его бежали слезы бессильного гнева. Насильник отпустил голову Бойла и изо всех сил налег на его ягодицы. Бойл старался не кричать. Он испытывал боль, но стыд был неизмеримо сильнее. Может быть, хорошо, что Дули потерял сознание и Бойл подвергся унижению без свидетелей.

— Прекрати, — прошептал он, уткнувшись в стенку.

Он обращался не к мужчине, а к своему телу, побуждая его не искать удовольствия в этом насилий. Но нервные окончания отреагировали по-своему, точно заразились лихорадкой. Невзирая на боль, какая-то постыдная часть тела Бойла разделила наслаждение насильника.