— Если у вас есть, что мне рассказать, говорите. Я жажду вас услышать.

Лютер кивнул. На лице Брира отразилось разочарование. Лютер сглотнул, прежде чем начать говорить. Ему заплатили за молчание, но Уайтхед не предупредил, что все так обернется. Он ожидал оравы любопытных репортеров, даже предложения денег за интервью в воскресных газетах, но не этого людоеда с кукольным лицом и ранами без крови. Молчание, которое можно купить за деньги, имеет предел. Бог свидетель.

— Так что вы скажете? — спросил Мамолиан.

— Он не умер, — сказал Лютер. Что ж, выговорить это несложно. — Все подстроено. Только двое или трое знают правду, и я один из них.

— Почему вы?

Тут Лютер не был уверен.

— Полагаю, он доверял мне, — ответил он, пожимая плечами.

— Ага.

— И ведь кто-то должен был найти тело, а я — наиболее правдоподобный кандидат. Он просто хотел расчистить себе путь. Начать все заново там, где его не найдут.

— И где же?

Лютер покачал головой.

— Я не знаю, приятель. Наверное, там, где никто не знает его в лицо. Он мне не говорил.

— И не намекал?

— Нет.

Взгляд Брира делался прозрачным от такой скрытности Лютера.

— Ну же, — подбодрил Мамолиан. — Вы уже отдали мне основную часть. Что дурного, если отдадите и остаток?

— Больше ничего нет.

— Зачем причинять боль самому себе?

— Он никогда мне не говорил!

Брир шагнул на первую ступеньку, потом на вторую, на третью.